Она машет рукой в воздухе.

— Я уже знаю.

Я обдумываю её предложение. У меня есть двадцать пять золотых монет, и их должно хватить надолго.

— У меня всего шесть золотых, но я готова с ними расстаться. Ты получишь три сейчас и три, когда я получу информацию. Для ясности я хочу знать места, где можно найти стрелы из дерева Седир, — говорю я и вижу, как загораются её глаза, но она мигом скрывает своё воодушевление.

Чёрт, надо было предложить ей четыре.

Она кивает, и я кладу три монеты ей на ладонь. Они исчезают в её кулаке.

— Приходи в это же время через неделю. У меня будет ответ для тебя.

Когда она сказала «неделя», это было недолго по сравнению с тем, сколько я уже ждала, но время тянется. Я на шаг ближе к тому, чтобы выяснить, кто из делегатов виновен. Но что, если это Рон? А как насчёт Санджея, Малира или Аднана?

Но если это был Блейн…

Я нахожу его присутствие и его контакты во Внешних Кольцах очень предосудительными. Я всегда отклоняла мысль о Блейне в качестве убийцы, потому он был слишком очевидным выбором. Изгнанник был изворотливым, хитрым. Если бы он собирался кого-то убить, то сделал бы это так, чтобы отвести от себя все подозрения. Это был один из немногих случаев, когда я хотела ошибиться.

Мне нужно узнать, кто сделал это. Стрела слишком долго была моей единственной целью. Я не могу остановиться. Я разберусь с последствиями, когда всё закончится. Когда я почувствую, что наконец — то смогу жить дальше.

— Свинячье дерьмо вместо мозгов, — кричит Алзона.

Я прижимаюсь к стене, когда она проносится мимо меня.

Я сижу рядом со Шквалом.

— Что не так с Зоной? — спрашиваю я.

Он улыбается сам себе.

— Она такая каждую перемену, — говорит он. — Приближается время турнира.

Мне интересно, пришла ли она в себя после появления Блейна.

— Я приберегу удар, которому ты меня научил, для больших соревнований, — говорю я, воруя у него немного еды.

— Ставлю на то, что ты используешь его против Греха в финале, — предсказывает Шквал.

— Сомневаюсь. Я даже ничего не знаю о турнире.

Лёд присоединяется к нашей дискуссии, накладывая яйца в свою тарелку.

— Не так уж много нужно знать. Каждая казарма может выставить столько людей, сколько хочет. Большинство заявляет всех своих ребят. И есть три приза. Лучший бой один на один, Лучший групповой бой и Лучшая казарма.

Пока я расспрашиваю о подробностях, появляется Осколок с несколькими бутылками в руках. Он открывает одну и наполняет деревянную кружку для каждого из нас. Кристал колеблется, но потом берёт свою кружку. Я обмениваюсь с ней сочувственным взглядом, одновременно жалея себя. Она ухмыляется и говорит мне «ой-ёй».

— Тост, — говорит Вьюга.

Когда я слышу это слово, оно заставляет меня скучать по моим друзьям делегатам.

Уже не в первый раз, я жажду увидеть их. Попал ли Малир в неприятности за то, что позволил мне сбежать? Как поживает Рон и его стая собак? Беспокоятся ли Фиона и Джеки о том, что надеть на следующий бал? По-прежнему ли Роман и Санджей обмениваются отвратительными шуточками? В порядке ли Аднан, Сандра и Грета? И как поживает маленький Камерон? И Каура, мой щенок. Только она уже не щенок. Я никогда не собиралась оставлять её или кого-либо из друзей так надолго. Один глоток свободы, и я готова полностью отказаться от них. Каким человеком это меня делает? Что если бы я родилась с нормальной жизнью, без мучительного детства и без груза стольких обязательств и забот?

Я поднимаю свою кружку вместе с остальными. Я проделывала это движение уже много раз. Слишком много раз. Так же я выучила урок. Я разбавляю напиток водой или останавливаюсь на небольшом количестве. Малир, один из делегатов и глава Дозорных, дал мне этот совет. Иногда я просыпаюсь с небольшой головной болью, но это происходит редко. На самом деле, довольно приятно, когда я контролирую своё состояние.

— За лучший результат за всю нашу историю!

Мужчины делают здоровые глотки напитка. Я же делаю маленький глоток. Я больше не давлюсь и не кашляю. Я горжусь этим фактом, хотя это заставляет меня беспокоиться о том, как обстоят дела с моими внутренностями. Вместо меня давится Кристал. Я встаю и похлопываю её по спине, как когда-то жена Санджея, Фиона, похлопывала меня, а мужчины смеются.

Все по кругу говорят тосты. Скоро наступает моя очередь.

— Тост! — кричу я сквозь громкий смех и бренчание подлатанной гитары Вьюги.

Я узнала, кто создавал эту преследующую меня музыку, в пьяную ночь после моей первой драки в яме. Мне показалось, что он был почти так же хорош, как мужчина, который играл на балу в замке.

Лавина поддерживает меня, и я наклоняюсь в сторону.

— Не смейся надо мной!

Я тычу пальцем в дрожащую фигуру Осколка. Он трясётся сильнее, и к нему присоединяется Лёд.

Я игнорирую их глупое мужское поведение.

— За казармы, за…

Я ищу остатки предложения в голове.

— За что?

Мы все оборачиваемся и видим Алзону в дверном проёме. Лёд вздрагивает и цепляется за руку Шквала. Я показываю пальцем и хихикаю.

— За то, что каждую неделю бросаешь нас в яму! — кричит Вьюга.

— За то, что ставишь нас с бойцами, которых мы не можем победить, — добавляет Лёд, колотя по столу.

— За то, что не тренируешь нас достаточно усердно! — кричу я и смеюсь с остальными.