— Этому ты вряд ли нравишься, — фыркнула я, удивляясь, что Денис здесь, — Это мой однокурсник.

— Вот как, расстроился Джон. — Такой симпатичный. Значит, он по твою душу, солнце мое?

— Видимо, да, только я его раньше не замечала.

— О, зато я заметил, — улыбнулся Джон, — Так рассказывай, что у тебя приключилось.

Я вкратце рассказала ему про историю с Захаром.

— Значит, этот парень твой спаситель, — задумчиво произнес мой друг, и я кивнула, — Он давно здесь. Уже год я периодически его вижу, летом реже, на улице светло. Это чувства, солнце мое.

— Да брось, — засмеялась я, легко стукая Джона по плечу.

— А то, я в этом понимаю, — засмеялся Джон и подхватил меня за талию, заставляя кружиться. — Давай, немного поиграем, выведем его, такого спокойного и тихого.

— Лучше не нужно. Мне сегодня ревности Инги хватило, — отмахнулась я и мы идем в раздевалку.

— Я жду тебя, — крикнул мне Джон, открывая дверь мужской, — Познакомь меня с твоим Отелло.

— Учти, ты сам напросился, — засмеялась я, скрываясь в женской.

Минут через двадцать мы с Джоном выходим из студии балета на улицу, где идет мелкий дождь. Я поднимаю голову наверх, любуясь каплями, что в свете фонаря кажутся бриллиантовыми. Джон тоже застыл рядом со мной и смотрит на небо.

— А мне нравится ваша зима. Ты знаешь, у нас там почти не бывает снега, может поэтому я и остался в России. У вас тут зимой везде лежат, забыл, как называются. Маленькие белые горы, — задумчиво произносит Джон.

— Сугробы, — подсказываю я и Джон кивает:

— Трудное слово, — говорит он и нашу романтическую беседу прерывает Денис.

— Снежана, я приехал за тобой, — как-то глухо говорит он, подходя к нам.

— Денис, познакомься, это мой друг Джон, мы вместе выступаем, — отрываю голову от красивого неба с мелким дождем и подхожу к Денису. Парень стоит и настороженно смотрит на Джона, тяжелым, каким-то злым взглядом.

— Я видел, вы танцуете вместе, — выдавливает Денис из себя, а я начинаю улыбаться. Кондратьев ревнует, а мне смешно.

— Приятно познакомиться, — протягивает руку Джон и улыбается во все свои 32 зуба. Денис немного медлит, но все же вынимает из кармана свою и пожимает руку Джона.

— Не сказал бы, что приятно, но приходится, — со вздохом говорит Денис и тут я уже смеюсь, Джон тоже стоит, улыбается, а Денис все больше хмурится.

(1)Фуэте (от фр. fouetter — хлестать) — стремительное хлёсткое вращение, при котором находящаяся в воздухе нога резко выбрасывается в сторону и приводится к колену опорной ноги при каждом обороте.

И что это за хлыщ такой? Каждый раз вижу, как Снежана ему улыбается, смеется и завидую этому балетному мальчику. Он может к ней притронуться, танцевать с ней, целует в румяную щечку. Ему моя девочка улыбается, охотно дает дотрагиваться до своего прекрасного тела. Я понимаю, что это всего лишь занятия, балет, мать его, но что же так маетно все время? Я стал каким-то душевным мазохистом, наблюдая, как эти двое танцуют. Хочется подойти к этому красавчику и в морду дать, но Снежка не простит, знаю. И какой-то он весь слащавый, противный, ну красивый да, но не мужик, однозначно.

Они вышли из студии вдвоем и стоят, лица под дождь подставили, а меня будто и нет рядом. Пришлось подойти, напомнить о себе. Взгляды обоих поймал, такие восхищенные, романтик у них блин.

— Поехали, Снежана? — спрашиваю мою девочку, после того, как пожал этому красавцу руку. Она у него хоть и крепкая, жилистая, но захотелось об штаны вытереть, не пойму почему. Джон, ну надо же, американец что ли? И акцент у него какой-то, не наш, на русском говорит неплохо, но все равно заметно.

Снежана прощается с этим Джоном, целует его в щеку и тот идет к своей машине, красное БМВ, ничего себе, зачетная тачка, только цвет какой-то, пидорский. Ладно в слух не сказал, а то словил бы от Снежки, но уж больно поцелуйчики эти между ними выматывают, из себя выводят.

Выезжаю на дорогу, смотрю, как Снежана в свое пальто кутается, прибавляю печку. Она смотрит на меня, но молчит, а я от ревности плавлюсь. Руки чешутся морду этому балетному набить.

— Денис, в чем дело? — первой не выдерживает Снежана.

— Хорошо все, — отзываюсь глухо, а самого от ее голоса сносит. Такой он у нее, что душу наизнанку мне выворачивает, — Ты этого Джона давно знаешь?

— Давно, а что? — хмурится Снежана.

— Я не хочу, чтобы он около тебя крутился, — вырывается из меня и понимаю, что все, финиш, но что вырвалось уже не вернуть.

— Останови пожалуйста машину у того метро, — глухо произносит моя девочка.

— Снеж, прости, я не подумал, — иду на попятную, задвигая ревность глубоко, как только могу.

— Денис, мы с Джоном вместе танцуем, выступаем и так будет дальше, — строго отвечает Снежана, — Твоя ревность совсем не к месту, тем более мы с тобой даже не встречаемся!

— Я понял, все, все, прости, — пытаюсь поймать ее пальчики и подношу к губам, целуя. Какая же она хрупкая, изящная, меня кроет всего так, что дрожу весь, как в лихорадке.