И все-таки, несмотря на столь явные улики, у Земского страшные подробности преступления не укладывались в голове, он пытался убедить следователя, что Игорь Сошников ни при каких обстоятельствах не мог убить Нину Смирнову, поскольку был, хотя и безответно, но все же влюблен в нее, что уже давно стало поводом для пересудов в их редакции. А уж тем более деньги — «категорически никакие деньги!» — не могли послужить причиной жуткого преступления. После этих аргументов следователь, напротив, еще больше уверился в причастности Сошникова к убийству.

— Вот оно в чем дело… Был, говорите, влюблен? Но у них все не клеилось, говорите? Неразделенная любовь… — рассудил он вслух. — А когда совершил непоправимое, опомнившись, инсценировал несчастный случай… Ну а деньги? Кто же устоит перед такими деньгами!

И вот Вадим Земский, получивший по нервной системе соответствующий удар, собирался со своей супругой Ладой в ресторанчик. Было одно желание: выбросить поскорее всю эту дикость из головы. Что случилось, то случилось, игра сыграна. В конце концов, у каждого собственная партия.

Лада зашла в душ, весело напевала под шум воды, так что было слышно даже в спальне. Эльвира, их новая приходящая пожилая прислуга, специально вызванная на вечер, кормила Верочку ужином в столовой. Земский стоял в спальне перед зеркалом в трусах и сорочке на голое тело, прилаживал галстук — идти решено было в цивильный ресторанчик в цивильной же одежке. Как раздался звонок его мобильника. Определитель показывал телефон тестя. Земский удивился — в кои веки тесть позвонил не дочери, а лично зятю. И ответил по возможности ровным голосом, в котором все-таки, несмотря на усилия, проскользнула еле различимая ирония. Тесть заговорил елейным голосом, с таким особым снисхождением, с каким, наверное, хвалят двоечника за первую в жизни пятерку по арифметике:

— Что же ты молчишь, хитрован ты наш, хитрец? Вот хитрец, так хитрец-молодец!.. Я только сегодня узнал. А ты молчишь, уже неделю молчишь, и даже родненькая доченька ничего папеньке не рассказывает, не хвалится. — Но за этим голосочком должно было таиться лицо: надменное, злое, при этом сопевшее от усердия, чтобы не показаться разъяренным.

— Лада еще не знает.

— Не знает?! Ну до чего же ловок!.. И правда — зачем ей знать, бабье дело — сторона… Ну-ну, прими поздравления. Блестящая операция. Тонко, не подкопаешься. Без явного криминала. — Он все-таки немного успокоился.

— Я старался, — навязчиво придав голосу детскости, сказал Земский.

— Главное, как все просто!.. Я думал-гадал, что человек затеял, дурак не дурак. И как не догадался сразу!.. А ты всех обмишурил. Всех разом! И даже меня обвел вокруг пальца, а? Ха-ха-ха!.. Как в лохотроне.

— Так прямо и обвел, Александр Иванович? Вас, пожалуй, обведешь.

— Так ведь обвел! Не стыдно было папу обманывать?

Земского пробрало, он заговорил с ехидством:

— Но ведь это же бизнес, Александр Иваныч. Вы сами, помнится, учили, что бизнес — это чистой воды игра. Кто же в игре раскрывает карты? Один мой знакомый еще лучше говорит: бизнес — это наука обманывать. Как в картах. Да вы все это знаете лучше других в сто раз.

— Ха! Хороший афоризм. Хотя не лишен недостатков… Бизнес — наука обманывать… А не думал ты, что кто-то из тех, кого ты так ловко обманул, обидится?

— А здесь проблем никаких, Александр Иванович. Вы же деньги получили?

— Ну так, с этого все и началось. Смотрю по счетам — перевод суммы. Центик в центик и в срок! Как договаривались. Но я не в претензии. Я о других говорю.

— Все, кто спонсировал строительство, так же точно свои деньги получили. И даже с компенсацией.

— Так-то оно так. Но я и не о спонсорах говорю. Бояться надо не спонсоров. Они люди разумные. Бояться надо того, о ком в таких делах меньше всего думаешь. Бояться надо сумасшедших, которые тебе последние сто рублей от щедрот своих принесли, ха-ха-ха!.. Вот кто обидеться может. А уж если такой обидится, то обидится… А знаешь, почему?.. Да потому что обидится не за деньги, а за свое сумасшествие, за то, что ты насмеялся над ним. Ха-ха-ха!.. Они же, как клопы, они кусают, когда про них не думаешь… Ну ладно, совсем я тебя запугал… А что же ты молчишь, какую сумму взял в деле?

— Так ведь пока я не могу сказать ничего определенного. Еще дебит не подбит окончательно… Что взял, то взял.

— Ну-ну, хитрован. Ладно, не говори. Я и без тебя знаю, что не меньше миллиона взял. А то и все полтора!.. Ну что молчишь, прав я или не прав?

— В общем-то почти угадали.

— Вот то-то!.. Скажу я тебе, что для первого раза, для разгона, да, считай, на пустом месте, с дырой в кармане — очень и очень это неплохо. Очень… Я, помнится, первый миллион баксов зарабатывал пять лет. Пять лет! И у меня это были самые трудные деньги. Сечешь?

— Секу, Александр Иванович.

— А как же ты дальше мыслишь? Что у тебя сейчас за дела, что за планы?

— Планы есть, — спокойно сказал Земский.

— Ну ты это, приезжай, посидим, потолкуем за коньячком.

— Я коньячок не пью. И еще два года не смогу пить.

— Ах, ну да, да! Ха-ха-ха!.. А зато ведь дело сделал!.. Ну, так просто приезжай… Попьешь молока… Ха-ха-ха!

— Приеду. Спасибо за приглашение.

Наконец распрощались, отключили телефоны. Со сладким привкусом пренебрежения Земский выцедил: