— Ну, если посмотреть так… — чуть небрежно оттопырив нижнюю губу, проговорил Сошников.

— Как ни посмотри.

В это время Земский, уже минут десять, кажется, дремавший, сидевший, низко опустив лысеющую голову в мелких светлых завитках и прикрыв глаза, дернулся, поднял лицо, очки в тонкой оправе едва не свалились с носа — он их судорожно придержал растопыренной ладонью, посмотрел на приятелей, помаргивая со сна, и его большие мягкие губы, всегда чуть растянутые, наконец сказали немного хрипловато, с тяжелой иронией:

— По вашей логике, если влезть человеку в душу — хамство, то первый и непревзойденный хам — это ваш Бог.

Коренев издал звук, будто поперхнулся, удивленно качнул головой, взялся за бутылку и, уже наливая водку, нашелся, кивнул в сторону Нины, которая появилась в дверях.

— Об этом ты лучше ей скажи. У молодых мамаш на этот счет свои аргументы. — Он натянуто засмеялся, осекся и, никого не дожидаясь, выпил.

Нина беспомощно улыбалась, она не слышала разговора. За столом же возникла неловкость. И это чувство довлело над ними все время, даже когда компания отправилась в ту комнату, где была установлена маленькая железная печка с жестяной трубой, вмонтированной прямо в окошко. Да еще тепла здесь прибавлял электрический рефлектор, в кривом зеркале которого, в малиновых горячих отсветах спирали, искаженно и призрачно двигались отражения. Так что здесь был настоящий оазис. Они по очереди держали белый сверток с девочкой Лялькой. Когда же и Сошников взял кроху на руки, он как опытный отец — его сыну шел уже десятый год — сделал это смело и со знанием дела: левой подхватил сверток, уложив головкой в изгиб локтя, правой приоткрыл тюлевую вуальку и прогукал в жмурившийся бессмысленными глазками мирок:

— Агу, агу… — Добавить было нечего, разве только: — Тра-ля-ля… — Уж он-то знал.

Вернулись за стол. Опять немного выпили. И только тут, на случайных переливах отвлеченного разговора, наконец-то, всплыло, что Земский нашел деньги. Хотя, конечно, не Земский нашел деньги, а деньги нашли его, потому что деньги лучше человека знают, кого им выбрать в гуттаперчевом мире снов, фантазий и ересей, и уж они-то находят-выбирают всегда без ошибок — именно того, кто им нужен. Нужен же им всегда тот, кто всего-навсего всей душой голубит мечту вожделенную о денежках, даже если явно и не проявляется, чтобы никто из окружающих об этой страсти-любви не догадывался.

Все это пришло в голову Сошникову куда как позже, наверное, месяцы прошли, когда уже и первая его смерть осталась за плечами, но в тот злосчастный день ему еще недоставало спокойной мудрости. Так или иначе, все, что должно было произойти, произошло с роковой неизбежностью — спонтанно и совсем неожиданно для него. Так бывает, когда ломается что-то громоздкое, неустойчивое, какое-нибудь аляповатое нагромождение, — такой, наверное, и была их аляповатая, искусственная дружба с Вадимом Земским.

— А ведь я достал деньги, — в какой-то момент хмуро выдавил Земский.

Его поняли не сразу, хотя Сошников и насторожился, ведь он смутно уже подозревал что-то подобное, поскольку их недельный запой финансировал Земский. А где он брал деньги, Сошников даже не задумывался, он и в смутных фантазиях не мог предположить, о какой сумме идет речь.

Коренев сказал, больше даже дурачась:

— Разве в деньгах счастье, Вадичка?!

— Какие деньги? — будто без особого интереса спросил Сошников.

— Деньги приличные… — Земский сидел, навалившись локтями на стол и чуть приподняв лицо. — Двести тысяч баксов. И это только первый взнос. Будет еще. Все зависит от того, как пойдет дело. — Он помолчал и добавил для пущей убедительности: — Я их достал, и это на самом деле. Они реально лежат вот в том банке. — Он, оттопырив большой палец, через плечо, не оборачиваясь, показал в сторону окна, где за церковкой виднелся чернеющий огромными стеклами силуэт.

— Двести тысяч долларов? — немного ошеломленно спросила Нина.

— Не рублей, Ниночка, не рублей… — сказал Земский со своим показушно утомленным видом.

Нина поднялась, на цыпочках обошла Коренева и, встав у него за спиной, положила правую руку на его левое плечо, и так они застыли, как на старой любительской фотографии.

— Где же ты мог их достать? Не ограбил же кого-то?

— В какой-то степени именно так. — Он скривил губы. — Я женился на деньгах.

— То есть?.. — приподнял брови Сошников.

— Что «то есть»? Что тут непонятного? Я женился на деньгах.

— На старушке, что ли?

— Отчего же на старушке… Она довольно симпатична. Я бы сказал, красива. — Подумав, добавил: — Хотя порядочная стерва.

— Вот тебе раз, — проговорила Нина. — Женился… — Теперь она подавленно улыбнулась. — Неужели по-настоящему женился?

— По-настоящему. В паспорте есть печать, все без дураков.

— Ну что ж, такие деньги — весьма приличная сумма, — сказал Коренев, и по его виду можно было подумать, что он нисколько не удивлен. — Это партия. К тому же обзавелся семьей. Поздравляю.