— Боюсь конечно. Но это слишком сладкий страх, чтоб отказаться, Вадь.

Брат передёрнул плечами и уткнулся носом в листы. А на следующий день, скинув Лире два файла, получили её и дружно склонились над распечатками — уступать друг другу, чтобы ознакомиться по очереди, никто не собирался.

Олег порадовался и даже немного погордился собственной проницательностью — первый лист почти весь пестрел зелёными галочками (напротив того самого «однополого секса» не стояло ничего — то бишь, под вопросом всё). Самое удивительное, что у него с девушкой было гораздо больше совпадений по нравится/не нравится, чем даже у Вадима. Хотя нет, неправильно. У него совпадало практически всё, что касалось боли, а вот у Вадьки — то же было в отношении подчинения. Но, если объективно, красные крестики у него и у Лиры стояли одинаково, однозначно. Что это значит, Олег не хотел даже загадывать.

С тем, что всё не будет так просто, как он мечтал, пришлось столкнуться в тот же четверг поздно вечером. Выбриться полностью, как хотела Лира, никак не получалось. Не про руки-ноги речь, об этом Олег пока не думал, но вот задница и мошонка… И страшно водить лезвием по такому нежному месту, и неловко, и вообще стрёмно. Утешало лишь, что Вадик тоже наверняка столкнётся с такими же мучениями. Но пойти и попросить помощи… Он бы рискнул. Если бы брат пришёл первым. Но тот упрямо корячился самостоятельно.

В конце концов, после почти часа тихих матов, вроде бы всё получилось. Остались мелкие огрехи, но уж как вышло. А вот ощущения, стоило сделать шаг из ванной… Непередаваемые. Казалось бы, что такого? Ан нет, без волос в таком стратегическом месте вдруг почувствовалась какая-то уязвимость, беспомощность. Да ещё ощущения от бальзама после бритья на такое нежное место аж выбили слёзы из глаз — он у них ядрёный был, ментоловый.

Заставив себя выкинуть из головы пораженческие мысли, Олег отправился спать. Завтра точно будет необычный день. Ночь, он надеялся, тоже. В последние дни регулярно возникали слишком красочные сны и неизменный утренний каменный стояк. Давно такого не случалось.

В пятницу утром Вадик вышел к завтраку противно сияющим — от брата так и разило бодростью и предвкушением. Вот же непрошибаемый! Олег, конечно, тоже предвкушал, но не так бодро — ночью уснуть получилось далеко не сразу. Волновался, думал, как будет и что. Пытался угадать, как построит встречу Лира — получилось же со списком. Хоть параллельно и понимал, что затея глупая, даже детская отчасти. Вот почему Вадьку ничего не берёт?!

Проворочавшись полночи, он погрузился в какую-то полудрёму, а в полшестого утра подскочил с бешено бьющимся сердцем и в холодном поту: Лира говорила про страпон! И что, надо прийти подготовленным — прочиститься там, смазаться? Сейчас? А смысл? А на работе нереально. Или она не будет с первой же сессии жёстко брать в оборот? Ну вот не имел он опыта планирования длительных отношений! Как-то всё само происходило. Да и отношений тех было-то всего пару раз, один из которых самый первый для него, с Нателлой. А с платницами вообще о таких вещах задумываться не приходилось. Обидно, но, судя по виду брата, такие мысли его голову даже не посещали.

Как ни терзался Олег внутри предвкушением, ожиданием и волнением, до вечера время пролетело в рабочем режиме. Попробуй на объектах думать о чём-то постороннем! Вадьке в этом плане определённо проще. Эх, золотые студенческие годы…

Вадик же на самом деле не был настолько легкомысленно настроен, как пытался казаться брату. Просто ещё с вечера заметил, что тот на какой-то своей волне. Вот и захотелось по-детски поддеть, мол, вот он какой я, уверенный в себе и в будущем. Ну, он как бы действительно был уверен, но всё равно внутренний мандраж сохранялся — ведь у него будет Верхняя! Такая невероятная, красивая, холодная и далёкая для посторонних, но такая нежная и заботливая для своих. Властная. Иногда жестокая и строгая. И безумно сексуальная! И она выбрала его, Вадима.

Олега, правда, тоже, но тот-то напросился. Хотя, просмотрев список Лиры, Вадик уже был уверен — наличие брата к лучшему. Кое-какие пункты его откровенно пугали. Интересно, как пройдёт и, главное, чем закончится сегодняшний вечер? Пары тянулись то скучно (философия), то бешено (очередной семинар по вышке), но всё заканчивается, и в шесть он уже был дома. Как раз хватало времени быстро переодеться, поужинать (это Лира предупредила, потому что встреча и так назначена довольно поздно. На диете, что ли? Ох уж эти девушки с их погоней за фигурой… Хотя последняя у Лиры как раз выше всяких похвал) и вместе с Олегом добраться до нужного адреса.

Посовещавшись с утра, решили ехать на его машине, а не каждый на своей, и из дома. Брату всё равно возвращаться через родной район, да и времени достаточно. А его старый рыдван для цивильного визита не очень годился, хоть старший и возмущался, что его машинка ещё о-го-го. Угу, но не для свидания с девушкой. Вернувшись после занятий, Вадик услышал шум в ванной — Олег уже приехал. Везет же ему, сам себе хозяин: когда решил, что рабочий день закончен, тогда и свалил.

Пока старший купался, Вадим успел быстро переодеться и уже шуршал на кухне, ставя разогреваться немудрёный, но достаточно сытный ужин. Олег появился с влажными, стоящими дыбом волосами и в одном полотенце. Да уж, надо отдать должное, фигурой братец может гордиться. Он сам тоже, но нет ещё в молодом теле какой-то завершённости, основательности. Ничего, какие его годы.

— Иди уже, одевайся. У нас не так много времени на сборы.

Живёт Лира, конечно, не так чтоб и далеко, в центре, но это как раз не есть хорошо, по пятничным-то вечерним пробкам. Олег усмехнулся.

— Как скажешь… хозяюшка.

Полотенце, брошенное вслед, к сожалению, в цель не попало.

Ели в молчании. Каждый думал о своём, вновь и вновь пытался предугадать, как пройдёт вечер. Олег понимал, что это бесполезно, но не мог заткнуть собственное воображение, Вадик же и вовсе не заморачивался, просто фантазируя. Единственное, что его интересовало — скучала ли по нему Лира? Хотела ли? На неделе они даже по скайпу переписывались всего пару раз, коротенько — всё внимание оттянул список. Он-то очень даже хотел, но ведь Олег… Как это вообще будет? Что, действительно при нём? Хм, пожалуй, впервые мелькнула мысль, что это жестоко. Но ведь он любит страдать, так же?