В любом случае, всё было хорошо на земле и небе, а мир внутренний и внешний безмятежен и гармоничен. Упоминание парных практик вызвало интерес и предвкушение, но эти эмоции были лишь лёгкой зыбью на поверхности безмятежного пруда, коим сейчас были душа и разум девушки… женщины.

И в его зеркале отражались образы, знакомые и чуждые одновременно. Картинки снов, обрывки незнакомых воспоминаний, фрагменты заклинаний и техник… В другое время Сакура могла бы встревожиться, или отбросить всё это, как некий мусор из царства грёз, но сейчас она спокойно, слегка отстранённо пропускала всё через себя, часть фрагментов собирая воедино, часть — откладывая на потом, а некоторые осторожно тянула, вытягивая сцепленное с ними. Обладая уже некоторым опытом работы с общим царством грёз, она могла что-то делать и с его малой личной частью. И, работая с этими фрагментами — "вспоминала". Большая часть этих "воспоминаний" были смутны, как далёкие сны, но оставалась уверенность, что что-то важное в них содержится, главное уловить, собрать, и извлечь. И сам процесс работы позволил осознать новую возможность — вернее, то, как можно реализовать идею, что была с ней и прежде. Соединение разных снов, для использования чего у Сакуры были свои идеи.

Чувство гармонии сохранилось даже когда они прибыли в Сунджанг. Глупая и бессмысленная попытка покушения не смогла его сбить; она была слишком наивной и не имеющей шансов, чтобы вызвать гнев. Очевидно, виновные будут наказаны, но опять же очевидность этого была такова, что не вызывала эмоций. Как очистка рук перед принятием пищи, бесконечность Пути Возвышения, или уважение к Учителю — это просто то, что делается и есть, не нуждаясь в отдельном внимании.

Интереснее было другое. Допрос бесполезного таракана позволил Сакуре заметить, что она продолжает вспоминать. Там, где в её личном участке царства грёз — дворце грёз, пожалуй — были смутные образы, содержащие неопределённые, фрагментарные воспоминания, в реальности были смутные, но ощущающиеся привычными фрагменты умения и понимания, укладывающиеся в соответствующие им действия.

Следует быть осторожной, но это определённо может быть полезно. И, пожалуй, стоит опробовать на местных.

Для засвидетельствования полномочий я получил пайцзу Хонго. Предлагали ещё отряд солдат для внушительности, но я отказался; определённо, кланер этого ожидал, и предложил просто из вежливости.

Кстати, о пайцзах. Когда она одна, или две, это даже стильно. Но по мере накопления металлических пластин становится слегка неудобно, так что я отметил себе, что нужно будет покумекать над идеей универсальной пайцзы, этакого электронного — только что магического — единого паспорта, содержащего все записи. Хм, такая штука даже может, потенциально, иметь часть функционала Системы… А то и весь. Занятно, вижу уже второй способ её воссоздания доступными мне методами.

Сейчас я — вместе с Сакурой — находился "снаружи" дилижанса, на месте возницы. Изнутри невозможно воспринимать что-то, кроме звука и изображения, — по крайней мере, мне, у спиритистки было больше возможностей — а я хотел по пути "прощупать" Сунджанг.

Город был… Безжизненным, я бы сказал. Я ощущал присутствие людей — и толики магии, местами — в зданиях, но на улицах был минимум народа, гораздо меньше, чем в других городах этого мира даже ночью. Доступное освещение, в виде как уличных фонарей, так и световых камней и амулетов, значительно стимулирует ночную жизнь… Однако здесь и сейчас ЧП очевидно повлияло на население; собственно, от недавно скончавшегося офицера стражи мы уже узнали, что многие поспешили покинуть город и переждать смутное время где-то в стороне, а оставшиеся, похоже, предпочитали лишний раз не выходить из домов. Вполне логично, особенно в тех случаях, когда у домов была какая-никакая защита. Такое встречалось редко, но попадалось, и даже не только у богатых домов; где-то имелся простенький амулет, где-то один-два сигила — что-то вроде рун, но сильно упрощённое, и вместо цепочек одиночные символы — где-то за домом присматривали духи. Не только домовые (местные их аналоги), но и, например, призраки предков. Магия — это не только Путь и упорядоченные практики, но и такие вот бытовые мелочи, передающиеся поколениями зачастую совсем без понимания, просто как традиция.

А ещё общий магический фон был слегка повышен, как рядом с входом в Подземье. Вроде бы и логично, но — разве проход не запечатан?..

Чего-то необычного заметить не удалось ни мне, ни Сакуре, но всё же я определённо не зря выбрался наружу. Было… Интересно. Вечер, город, с нависшей над ним атмосферой неких загадочных событий, — и толики напряжённости — красивая девушка рядом… Неплохая каменная мостовая, украшенные узорами и временами живыми цветами аккуратные, построенные в разных стилях, кирпичные домики вокруг… С толикой усилия над собой можно войти в нужный настрой и почти расслабиться, ощутив аромат Приключения.

По крайней мере, пока мы не подъехали к воротам в стене, окружающей Серебряный квартал.

Стена, сказать по правде, была скорее символической; кирпичное ограждение мне по пояс, с бегущей по нему серебряной полосой. Ворота — ажурная конструкция чуть ли не из проволоки, способная остановить разве что собаку (кошка просочится — жидкость же). Как и в других местных городах, посторонних от входа в элитный район останавливали не ворота, а чёткое понимание, что живущие за этими воротами могут просто убить незваного гостя, если он им не нравится, и за ним не стоит достаточная сила. Саморегулирующееся общество, н-да… Я бы даже сказал, высшая форма либерализма.

Сейчас, однако, ситуация была несколько иной. Перед воротами устроились на раскладных стульях несколько десятков человек; большинство из них были простыми солдатами с копьями за спиной, но несколько были практиками. Точнее, двое были настоящими практиками, Третьего Шага, и ещё трое, кого я заметил, Второго. Один из них, впрочем, был близок к переходу на следующий Шаг.

На одеждах этой группы было три разных камона; я выделил взглядом практика из Хонго, и направился к нему, спрыгнув с козлов. Сакура, ожидаемо, последовала за мной.