Глядя на этого живучего деда и наблюдая, как он влегкую гнет подковы в пришкольной кузне, Гарри искренне восхитился и понадеялся, что его век будет таким же длинным. Подозревая, что им придется прожить бок о бок не одну сотню лет, Гарри всем сердцем потянулся к Диппету, которому в будущем предстояло ненадолго стать директором Хогвартса, в смутный период жизни, перед Дамблдором(1942—1955).

Лично Гарри полагал, что это будет в магическую войну волшебников, когда к власти начнет стремиться Геллерт Грин-де-Вальд. Ну, значит, обломится ему, Дамблдора он к директорскому креслу не подпустит даже на пушечный выстрел. И вообще, целью его жизни теперь станет именно это — сохранить Хогвартс в первозданном виде до своих времен. С конюшнями и кузней, пастбищами и коровами, сыром, молоком и маслом на столе. Помимо коров и лошадей, при замке держали свиней и овец, которые служили бесперебойными поставщиками мяса и шерсти.

Роль мясников и овечьих цирюльников, слава богу и три плевка через плечо, исполняли домовики, к великому облегчению Гарри. Не хватало ещё, чтоб эдакую работу волшебники делали… Те же домовики и сырье перерабатывали: готовили мясные блюда и супы, варили сыр из коровьего и овечьего молока, сбивали масло, пряли шерсть, создавая различные ткани, из которой потом изготавливалась одежда, постельное белье и портьеры с занавесками. Кожу, дерево и железо Хогвартсу поставляли жители Хогсмида, с которыми Гарри тоже довелось познакомиться, когда те привезли партию товара.

Въехали, значит, в замковый двор тяжело осевшие обозы, запряженные дюжими тягачами, встали полукругом. Попрыгали с передков телег кряжистые мужички, в коих Гарри признал никогда не виданных гномов, о которых только в сказках читал, и стали сворачивать-сдергивать брезенты и промасленные парусины с возов, открывая взгляду привезенное добро.

У Гарри глаза разбежались от изобилия всего: кож и ремней разной толщины и ширины, дублёнок и велени, древесины разных пород, и металлы, металлы, металлы, различные виды всяких железных болванок и заготовок, прям бери и куй себе меч или подкову!

А гномы, душевные ребята, как начали петь-заливаться, товары свои расхваливать, что Гарри чуть не кинулся всё оптом скупать… Да вопрос трезвый остановил — а что ему со всем этим добром делать? Ну ему-то ничего, а народ Хогвартса в этом толк знал: Диппет принялся перебирать железяки, выбирать себе чушек и брусков для дел конюшенных и шорных, не забыв про ремни. Долгопупс оккупировал повозку стеклодува — начал отбирать скляночки-пузырьки и прочую хрустально-стеклянную тару. Заодно и садовый инвентарь обновил — прикупил лопат и тяпок с соседней телеги.

А там и домовики хогвартские набежали с писком-гвалтом и давай наперебой растаскивать кожи и шкуры, дерево и воск для своих сугубо личных нужд. Их активность весьма удивила Гарри, привыкшего считать, что домовики — существа тихие и незаметные, а тут на-те вам, тащат с телег вещи и на магов покрикивают «эй, подсоби!». Как раз такому Гарри и подвернулся под команду: мелкий ушастик сволок две корзины и одну в ноги парню ткнул, помоги, мол. Ну так ему нетрудно… И он с некоторой долей юмора подхватил короб с восковыми брусками и кротко понес за эльфом-домовиком.

Конечно, не все эльфы так обнаглели, большинство из них работали молча, с помощью магии левитировали по воздуху особенно громоздкие грузы или телепортировали куда-то щелчком пальцев огромные штабели труб и досок.

На этом базарный день не закончился — гномов пригласили на обед. Ну а в зале Гарри увидел, что у горняков есть любимцы среди детей. Вот один, полный, с окладистой бородой, кого-то нетерпеливо высматривал в толпе, не нашел и крикнул:

— Уолли, где ты? Я тебе гостинчик привез.

Вокруг поднялись радостный беззлобный хохот и крики, а со своего места поднялся Уолли, смущенный смехом и оттого красный, как мак на рассвете. Поднимался он частями: сначала вытянул из-под лавки в проход верстовые ноги, потом пристроил к ним длиннющие и очень стеснительные руки, а затем и сам встал, во весь свой семикурсный рост… Выглядели они до изумления трогательно — низенький коренастый гном и высоченный, как каланча, тощий нахохленный аистёнок, собирающийся вылететь из гнезда в большой мир. Склонившись над другом-гномом, Уолли Принс с величайшим почтением принял гостинчик из гномьего дома — пакетик домашних пирожков от тётушки Оли…

А вот другой ребёнок, напротив, потерял гнома, бегал по залу брошенным щенком, в лицо каждому бородачу заглянул, смущая всех вопросом:

— А вы не видели Ллори? Он обещал приехать…

Нет, Патрик, сегодня Ллори не смог приехать, у него родилась дочка и ему стыдно показаться на глаза старейшинам. Ведь он тридцать лет обещает им сына, который возьмет на себя дедушкин бизнес, а вместо этого в пелёнках снова пищит внучка, третья по счету…

Атмосфера в зале была ну совершенно домашней. Все на глазах у всех, ни у кого ни от кого никаких тайн и секретов, ни грамма презрения или ненависти гриффиндорца к слизеринцу и наоборот. На глаза Гарри то и дело наворачивались непрошенные слезы — эх, в его бы время да такую гармонию!.. Чтоб сидели вместе слизеринцы, пуффендуйцы и гриффиндорцы с когтевранцами, вперемешечку, облепленные мелюзгой с младших курсов. Причем именно вот так, как этот малюсенький гриффиндорчик на плечах дюжего верзилы со Слизерина. Чтоб приезжали к ним друзья-гномы и привозили гостинчики, чтоб во дворе стояли верстаки, служащие столами для кентавров, чтоб…