— Не понимаю, — вынужденно сдался он. — А как же ты на свет появился?

Вопрос оказался неожиданно точным — попутчик нахмурился.

— Мой создатель не удосужился мне рассказать о моем рождении, так как трусливо сбежал, а оставленный им дневник содержал лишь формулы, по которым он создал меня. Но даже по нему я понял, что мое происхождение — неестественно. Сложно сопоставлять себя со схемой расчлененного трупа, но шрамы на моем теле упорно подтверждают это.

Гарри почувствовал, что близок к разгадке, но спрашивать стало страшно, ибо ответ мог оказаться чудовищным. Он пересилил себя, затолкав личное эго подальше.

— Как зовут твоего создателя?

— Виктор Франкенштейн.

Всё. Назад пути нет. Остался последний вопрос. Самый страшный.

— Какой сейчас год?

— Тысяча восемьсот двадцатый.

Вот теперь точно всё. Полный пиздец. Долбаная магия рехнувшихся палочек перенесла его в прошлое. Никогда ещё мозг Гарри не работал с такой скоростью — мириады мыслей пронеслись в голове, порождая безумный хаос вопросов, ответов и предположений. Внешне Гарри оставался спокоен, лишь взгляд остекленел, слепо глядя в огонь. Спутник, слегка удивленный расспросами, терпеливо ждал, подпитывая костер новыми ветками.

Постепенно в голове установился порядок, мысли перестали метаться, и Гарри начал рассуждать более рационально. Итак, он в прошлом, перед ним сидит печально известное чудовище Франкенштейна. Дамблдора, Грин-де-Вальда и Темного Лорда нет даже в планах, не говоря уж о его родителях. О том, где достать хроноворот, и думать нечего, ни один маховик времени не способен перенести его в будущее, которого уже нет.

Так, собраться, не паниковать! Думать! Думать о том, почему магия перебросила его сюда, в это время. В роман Мэри Шелли. В мир Создания Франкенштейна. Мысли, получив якорек, начали вытанцовываться вокруг существа из романа. Подняв глаза поверх костра, Гарри посмотрел на лицо сквозь ажур пляшущих искр. В действиях Магии ничто не происходит просто так, если она что-то делает, значит, это ей нужно для чего-то. Или кому-то.

В то, что кто-то решил заняться спиритизмом и вызвал демонов, Гарри не верил, не похоже было на то, что его вытащили из Преисподней. А вот в то, что кто-то воззвал к нему, в это можно поверить…

— Почему ты спас меня во льдах? — тихо спросил Гарри. Монстр задумался.

— Я не смог пройти мимо, — наконец ответил он. Гарри кивнул.

— Это доказывает, что ты человек. У тебя есть душа. Бездушный стопроцентно прошел бы мимо.

— Кто ты?.. — прошептал монстр.

— Не поверишь — колдун, — горько усмехнулся Гарри, полюбовался потрясением и заключил: — Да, представь себе, ты спас от казни настоящего колдуна.

Посмотрев на тощего мальчишку, почти весь день проездившего у него на руках, монстр скептически хмыкнул, мол, вижу я, какой из тебя колдун. Честный Гарри не стал возражать, в конце концов, он действительно слабый и не может выдерживать хороший темп в дальних путешествиях. Кстати, о путешествиях…

— Гаага отменяется! — твердо сообщил Гарри. — Мне надо найти европейского мастера волшебных палочек. Так что проводи меня до ближайшего города, ладно, Зейн? И ты не против, если я буду называть тебя так?

— Не против, всё равно имени у меня нет, — согласился новонареченный.

Поужинав хлебом с козьим сыром и запив сосновым чаем, наши путники завалились на лесную подстилку и, не обращая внимания на муравьев и комаров, забылись крепким сном возле догорающего костра. Утром Гарри разбудил запах паленой шерсти и жарящегося мяса. Продрав глаза и ежась от холодного тумана, Гарри выяснил источник ароматов: горели лапки и шкура зайца, сам заяц жарился на огне — длинная тощая тушка, насаженная на палку.

Дальнейшие дни были отданы марш-броску по лесам Нидерландов вплоть до Амстердама, на окраине которого Гарри стянул с веревки чью-то одежду, чтобы войти в столицу в достойном виде. Кроссовки пока были живы, а вот джинсы начали расползаться от недельной непрерывной носки в экстремальных условиях, рубашка давно почила, разодравшись в клочья от лесогонки. Куртка и очки остались в безымянной деревне на берегу моря, зато вместо них у Гарри появились блохи и борода. Блохи кусались, юрко шныряя по немытому телу и в нечесаных волосах, борода же неимоверно смешила молодого мага, то и дело он оглаживал её, сожалея, что не может оценить в зеркале свою первую бородку.

Но теперь на пути встал город, и Гарри оптимистично пошагал по мостовой, рассчитывая добраться до магических скрытых мест. Таковое скоро нашлось в одном из кварталов. Шмыгнув в харчевню, Гарри прошел её насквозь, вышел на задний двор, тронул каменную стену ладонью и попал в свой мир. Ф-фух, наконец-то он у себя, среди своих, таких же волшебников, как он.

Заскочив в Гринготтс, Гарри обменял стибренные где-то монеты на галлеоны и сикли с кнатами, покинул банк и прошвырнулся по лавочкам, приобретя перво-наперво нормальную одежду. Потом заглянул в парикмахерскую, где его привели в божеский вид, причем стричься Гарри не стал, заинтересовавшись отросшими кудрями. Новый имидж ему понравился, и он решил оставить волосы — пусть растут. А вот бородка смотрелась на его юном лице чересчур чужеродно, и он без сожалений попросил брадобрея её сбрить.