Дрожащим пальцем касаюсь того что заполнило рану. На ощупь плотное, но не твердое. Боли от прикосновений нет. Я не знаю, что это такое, но оно меня пугает. Долгие минуты наблюдаю за нитями и раной, но ничего не происходит. Не знаю, что это, но мне нужно уходить отсюда, оставаться я тут точно не хочу.

Хватаюсь за нити здоровой рукой и со всей силы пытаюсь оторвать их от своей руки. Вспышка боли, и они оторвались. Очередная вспышка дикой боли, и я покачнувшись падаю с ветки. Болезненное приземление, вскакиваю на ноги и бегу прочь, стараясь оказаться как можно дальше от этого странного места. Раненную руку разрывает боль, кажется, что у меня в ней болит вообще все. Она превратилась в один сплошной сгусток боли.

Пробежав немного, понимаю, что дела мои плохи — за ночь я сильно ослаб и чувствую себя крайне хреново. Коснувшись здоровой рукой своего лица, чувствую дикий жар, я буквально горю. Не знаю, виной этому полученная рана, ночевка на дереве или еще что-то. С трудом нахожу в себе силы и бегу дальше. Останавливаться мне точно нельзя сейчас — если мои преследователи отлучились ненадолго, то они очень расстроятся, что меня нет на прежнем месте и скорее всего будут искать.

Каждый шаг дается с трудом. Чем дальше, тем больше путается сознание, а перед глазами начинает все плыть. Двигаюсь автоматически, уже не понимая до конца что и как делаю. В мозгу бьется только одна мысль — мне нужно двигаться вперед во что бы то ни стало.

Боль от руки расползлась уже на половину тела. А еще эта половина тела словно начала гореть изнутри. Сколько я бегу? Не знаю. Может час, а может уже прошел день, а то и не один. Кажется, несколько раз рядом со мной кто-то мелькал похожий на тех монстров, но я почему-то до сих пор жив. Сил реагировать на них у меня нет. Сейчас у меня ощущение, будто из меня вытягивают саму жизнь. Сам не понимаю, как это, но именно так чувствую.

Сил бежать уже нет, с трудом переставляю ноги, но все равно продолжаю движение вперед. Кажется, что это стало самой целью моего существования и это единственное что не дает мне упасть и умереть. Уже практически ничего не вижу, а боль распространилась на все тело. Если меня не глючит, то я теперь весь покрыт черными прожилками, которые разрастаются прямо на глазах.

Преодолев небольшой холм, практически скатываюсь по нему, не в силах удержаться на ногах. Свалившись к его подножью, вижу перед собой что-то странное, то чего не должно быть в лесу. Собрав остатки сил, фокусирую взгляд на этом.

Это палатки? Не веря, смотрю на них. Да, это они — странные, непривычные, но точно палатки. Замечаю и людей или кого-то похожих на них, которые наверно заметили меня. Во всяком случае они вскочили со своих мест и смотрят в мою сторону. Люди… Неужели я выбрался к цивилизации?

Обессилено падаю на землю. Люди же начали настороженно приближаться ко мне, держа оружие наготове. Я смог, я сделал это! Мне уже без разницы что будет дальше — убьют они меня или же спасут. Сил предполагать не осталось, как и бороться за свою жизнь.

— Люди… — шепчу, теряя сознание.

Десятеро мужчин медленно подходили к неподвижно лежащему на земле телу. Когда до него осталось метров пять, они остановились, будто не решаясь подойти ближе. Так они стояли долгие секунды, рассматривая его с расстояния. Но вот один из них пошел вперед, крепко сживая в руке короткий клинок и готовый в любой момент применить его.

Он подошел к лежащему телу и начал внимательно рассматривать его. Затем он присел и перевернул его.

— Это человек! — крикнул он своим товарищам.

Стоило прозвучать этой фразе, как и все остальные мужчины подошли к телу.

— Он жив? — спросил один из них, внимательно рассматривая молодого парня в порванной одежде и перемазанного в кровь.

— Пока да. У него рана на руке, с ней что-то не так. Никогда не видел такого. Он что-то подцепил, от раны по его телу что-то распространяется. — ответил ему тот, который подошел к телу первым. — Еще у него жар, сильное истощение и множество мелких ран. Больше я сказать не могу.

— Есть идеи кто он? — спросил еще один мужчина, рассматривающий в отличии от всех остальных оставшиеся обрывки одежды.

— Не знаю. Такую одежду никогда не видел. Но он пришел со стороны центра Леса, так что может быть кем угодно, но однозначно он сумасшедший, никто в здравом уме не сунется туда. — ответил ему все тот же первый подошедший. — Что будем с ним делать? Можем его забрать и попробовать донести до лекаря, но большой шанс что не успеем, он очень плох. Я удивлен как он в таком состоянии дошел до нас.

— Сворачиваем лагерь. Мы возвращаемся, его берем с собой. Всем надеть амулеты, если вдруг кто-то снял. Если выживет, узнаем у него все подробности. Как бы он не шел, он в любом случае был в глубине Леса и сможет нам что-то ценное рассказать. — впервые произнес самый старший из них. И по его тону было понятно, что это не предложение или просьба, а приказ, который нельзя оспорить.

Зверь затаился в кустах и смотрел за тем как люди быстро подобрали бессознательное тело парня и понесли в свой лагерь. Один из хранителей Леса смотрел вслед непонятному человека, с которым провел последние дни. Тот удивительным образом оказался в самом центре Леса, в месте сосредоточения его силы. Мало того, что оказался там, так еще и выжил, вышел оттуда невредимым. Вышел ведя себя как неразумное дитя, ничего не зная и не умея толком. Такой человек никак не мог дойти до центра.