— Ну, что девочки выпьем за нас и за мужчин, которые сейчас сражаются за мою сестру в суде, — сказала я, взяв стакан с янтарной жидкостью. Я опрокинула залпом стакан, его терпкий аромат ударил в нос, а его содержимое обожгло моё горло. Моё лицо перекосило, и я тут же закусила. Как и у девочек, да мы не привыкли такие напитки пить голью.

— Прости, я, наверное, лезу не в своё дело. Вы с Гарэтом, раньше встречались? — спросила Ева, замявшись в своём вопросе.

— Мы с детства с ним знакомы. Он был мальчик хулиган, а я маленький Огонёк.

— Ого, серьёзно, — произнесла Стейси, округлив свои глаза.

— Серьёзно, я тому свидетель. Хоть и не с детства, но зато с университета, — подтвердила мои слова, Фэнни.

— Значит, он давно тебя любит. Раз так сильно заступается. Вы идеальная пара, и я это говорю искренне, — говорила Ева, улыбаясь широкой улыбкой.

— Да, с ним как за каменной стеной. Но иногда, я его побаиваюсь.

— Властный мужчина, знающий чего хочет. И любого человека, заставит молчать, — произнесла Стейси.

— Этой власти, хватит на нас двоих, — заключила я, наливая ещё виски в стаканы. Второй раз залпом уже было терпимей.

На четверых мы выпили чуть меньше половины виски. Я успокоилась, девочки меня отвлекли от всей этой ситуации. С того момента как мы оказались в пентхаусе Гарэта, прошло три часа. Я услышала, как открылась входная дверь.

— Огонёк, ты ещё тут? — послышался голос мужчины, который был в холле.

— Тут мы, Гарэт, — крикнула я ему в ответ.

Он вошёл довольный и спокойный. На лице сияла улыбка, а в руке был букет цветов. Как всегда, прекрасных цветов.

— Вот и закончился суд над виновными. Мы выиграли, а они остались ни с чем. Как выяснилось, они не сильно и богатые. Они почти всё состояние потратили, — говорил Гарэт, подходя ко мне с цветами. Он вручил их, а сам ушёл за вазой. Когда он вернулся, я всё же попросила его всё рассказать.

— Расскажи всё, что там было, мне очень интересно.

— Хорошо, слушайте, девочки и запоминайте, может в жизни пригодится.

***

Воспоминания. Три часа назад. Я отправил водителя с девочками ко мне домой. Иви нужна сейчас поддержка, а лучшая поддержка — это алкоголь и болтливые подружки. Я и Дилан отправились в суд на его машине. Именно поэтому, мисс Ганзалес приехала ко мне, она не хотела огласки, но я уже давно всё узнал об их семье. Женщина не так проста, но безрассудна, тратила бессмысленно свои сбережения, которые достались ей от покойного мужа.

Племянницу она удочерила, после того, её родители погибли. Несчастный случай в компании. Их наследство тоже она потратила на девочку, походу и образование ей куплено, раз халатность проявила с пациенткой. Но, я не собираюсь им с рук всё это так спускать, если сейчас не пресечь, что могло быть дальше. Никто не может знать. Добрались мы быстро до суда. Мисс Ганзалес, уже была там со своим адвокатом. Мы приехали как раз вовремя. Нас пригласили в зал заседания. Судья пришла вовремя. Суд начался.

— Ваша честь, прошу пощадить мою племянницу, ведь это был её первый опыт работы, с кем не бывает, — уговаривала мисс Ганзалес, судью, которая ознакомилась с делом и кажется была не очень довольной.

— Мисс Ганзалес, прошу присесть. Я могу понять и выслушать, но решение будет принято после всех выслушанных доводов со стороны обвинения. Мистер Гилл, прошу вас к трибуне.

Я встал со своего места, с документами, которые были собраны для суда. Такую же папку, мой адвокат передал судье.

— Ваша честь, прошу ознакомиться с документами, которые были собраны. За всё время беременности девушки, которая пострадала от рук медсестры. Вся беременность была отличной, никаких проблем со здоровьем не у пациентки, не у малыша в утробе нет. Пожарный, который доставил её в больницу, может подтвердить, что девушка на тот момент была здорова. Во время родов, случился форс-мажор. Мне это не очень приятно озвучивать, но девушка потеряла в ходе свой детородный орган. Более подробную информацию, вы можете прочитать в документах.

— Мистер Гилл, скажите, а почему вы заступились за эту пациентку? — спросила судья, пробежав глазами по документу.

— Эта девушка, будущая моя свояченица. Её сестра Иви Хейг, моя невеста. А за свою семью, я голову с руками и ногами оторву. Простите, если это было грубо, — ответил я, сжав края трибуны.

— Прощаю, вас мистер Гилл. Вы ещё очень хорошо держитесь.

— Спасибо, ваша честь. Я хотел бы, чтобы у медсестры аннулировали лицензию на медицинскую деятельность. А также, чтобы они выплатили определённую сумму за ущерб здоровью пациентке.