Пусть идет в задницу. Я хочу кайфонуть от этой маленькой победы. Мне очень нужно было. Самооценка вернулась на прежнюю отметку. Можно работать дальше.

Где же моя девочка прячется, а? Я шею сейчас сверну.

Нашел!

Догоняю, хватаю за руку и тащу за собой, пока не очнулась. Заталкиваю нас в небольшую нишу за музыкальной аппаратурой. Прижимаю ее к стене.

— Тай, ты озверел?! — дергается.

Наивная. Во мне дури в разы больше, чем в ней. Ее запах башку кружит похлеще бухла и сигарет. Я потный весь. Прижимаюсь к ней торсом, трусь носом о ее щеку. Хочу, что она тоже пропахла мной. Это пиздец как сексуально.

— Отпусти. Фу! — фыркает Самсонова. — Охреневшая сволочь!

— Да-да, я такой, — хрипло выдыхаю ей в губы. — Гад, сволочь. Хватит бегать от меня, — едва касаюсь ее губ своими.

Пока она пытается возражать, толкаю свой язык глубже. Со стоном ласкаю ее дерзкий ротик, фантазируя, сколько всего еще я могу с ним сделать. Юлька внезапно перестает сопротивляться. Ее пальцы проходятся по моему затылку. Из груди вырывается еще один хриплый стон. Не скрываю, как сильно хочу ее. Вжимаюсь эрекцией в низ живота. Она ласкает мой язык своим.

Черт!!! Я кончу сейчас! Меня просто разрывает на части от желания обладать ею сию же секунду. От неудовлетворенного возбуждения уже больно.

Блядь, я не понимаю, как остановиться! Это же уже невозможно тормознуть. Дыхания не хватает. Я весь пропитался Юлькиными духами, а на ее кофточке следы моего пота. Это уже почти секс. Почему она в штанах? Где ее порно-шорты, когда они так нужны?! Я бы поднял ее по стене и насадил на себя прямо здесь. Все равно никто не видит.

Не могу больше! Пробираюсь ладонью ей под кофточку.

Ааа!!! Да! Блядь, блядь, блядь!!!

Какая же теплая, нежная кожа. Ммм… Меня точно сейчас взорвет. Аж трясет всего. Мы оба это чувствуем. Ее острые ногти больно впиваются мне в плечи. Перед глазами шипят и искрятся бенгальские огни.

— Ты чего творишь, злыдня?! — рычу в ее воспаленные губы.

— Торможу тебя, — тяжело дышит моя красота.

— Только попробуй! Юля, только попробуй сейчас меня обломать! — толкаюсь в нее бедрами, намекая, что настроен на красочное продолжение. Желательно на всю ночь.

— Нет-нет, с этим, — показывает взглядом на стояк, — справляйся без меня. Ты и так взял лишнего. Я просто хотела поздравить с победой.

— Я не могу справиться с этим, — тоже показываю на свой стояк, — без тебя.

— Да брось. Вряд ли это слишком сложно, — на ее губах опять эта коварная улыбка. Издевается, зараза.

— Самсонова, клянусь, я сейчас сожру тебя прямо тут. У тебя есть только один вариант спастись. Пойти со мной на свидание. Иначе он, — киваю на член, — порвет шорты, и мы с тобой уже никуда не пойдем.

— Ты не посмеешь, — она резко перестает улыбаться.

Беру ее за запястье, укладываю ладонь на стояк.

— Уверена? — сжимаю наши руки на головке, обтянутой тканью, и со стоном закатываю глаза.

Черт, как же это охрененно, чувствовать ее так близко. Толкаюсь ей в руку, кусая губы, чтобы опять пошло не застонать и смотрю в глаза. Они темнеют.

— Абсолютно, — Юлька выдыхает и расслабляется.

Удерживает фокус на своих пульсирующих зрачках. Тянется к губам. Член радостно подрагивает под нашими ладонями. Я со стоном пытаюсь поймать еще один поцелуй…

— Твою. Мать, — с хрипом сгибаюсь пополам, хватаясь за яйца.

— Вот поэтому «нет», Тайсон! — дрожит Юлькин голос.

Я смотрю на нее снизу вверх и мне чудится, что в красивых голубых глазах собираются слезинки.

— Потому что ты просто напичканный тестостероном мажор, который считает, что ему все можно и ни хрена не понимает отказов!

— Юль… — разгибаюсь, в шоке глядя на единственную прозрачную капельку, вырвавшуюся на свободу против воли хозяйки.

— Пошел на хрен! — показывает мне фак на глазах у моего отца, тренера и всех пацанов. — Придурок!

Юля

Идиот! Дебил! Сволочь!

Аррр!!! Как же он меня бесит!!!

Мечусь по пустой раздевалке, врезаюсь ладонью то в одну стену, то в другую. В груди горит. Горло сдавило спазмом. Растираю шею, всеми силами стараясь сделать нормальный вдох и не разрыдаться.

И из-за кого?! Из-за оборзевшего мажора?!

Я очень давно не плакала. Года три, наверное, точно. Даже когда жрать нечего было, ни слезинки не проронила. А сейчас очень жестко тригернуло. До дрожи. До долбанных мурашек. Чертовы слезы льются из глаз, больше не спрашивая у меня разрешения. Сползаю по стенке на пол, упираюсь лбом в согнутые колени и позволяю случиться тихой истерике. Все равно здесь никого нет. У наших выходной. Парни из команды на тренировке. Остальные заняты проклятыми боксерами.