Хлопаю дверью и спускаюсь по ступенькам, минуя лифт. У меня шок. Разве Самсонова способна на такое?

Шантаж! Серьезно?!

Бля, ну никак он у меня с ней не вяжется! С другой стороны, отец у меня тот еще мудак, но лгать о таком… Сомневаюсь, что станет. Какие-то принципы у него еще живы.

«Юлька, черт бы тебя побрал! Почему между нами все так сложно?!»

Бреду по улице, пиная комья снега. Так погано внутри, будто меня в помоях изваляли. Я, блядь, просто хотел отношений! Я просто влюбился в эту голубоглазую девочку с огненным характером! Что не так?! Почему столько дерьма вылезает?!И если правда то, что сказал отец, как ее из своей башки вытаскивать?

Аррр!!!

Снег летит в чью-то тачку. Она заводится сигнализацией.

Иду мимо. Телефон жужжит пачкой уведомлений. Отец в мессенджер скинул фотографии бумажек, написанных от руки разными почерками. Даты, подписи. Остановившись посреди дороги, вчитываюсь и волосы на затылке встают дыбом.

— Бля… — присаживаюсь на корточки, встаю, закрываю глаза, делаю глубокий вдох, задерживая в легких морозный воздух. — Да ну не может это быть правдой! Я не верю!

Тайсон

Сижу на перилах у Дворца, курю и смотрю, как просыпается город. Пар плотным облаком зависает в морозном воздухе и исчезает, разлетаясь на ошмётки. Я сегодня не спал. Мы долго говорили с Киром, пока он не вырубился. А я крутился. Под утро получил от друга подушкой и решил свалить, чтобы ему не мешать. Толмачев обязательно выскажет за это, но потом. Сейчас я на всякий вырубил телефон. Вены горят, в башке столько мусора, что он давит изнутри на черепную коробку. Ее скоро разорвет на осколки и снесет все в радиусе пары сотен метров.

Новая порция пара обволакивает легкие. Никотин горьковатой пленкой оседает на языке. Я выкрутил дозировку на максимум. Все равно сегодня нет тренировки, а на массаже мне легкие не нужны.

Юлька… Какая ты у меня непростая девочка. Интересно, это все «сюрпризы», или есть что-то еще, что должно меня добить.

Снова затянувшись, достаю мобильник и уже в который раз перечитываю эти дебильные бумажки. Там мелькают имя и фамилия якобы пострадавшей стороны. Эту фамилию я знаю. Не лично, конечно. От бизнеса отца я довольно далек. Но не слышать ее не мог. Наш круг не настолько большой, как может показаться на первый взгляд. И в черте одного города все так или иначе пересекаются. Найти парня не будет проблемой. Только начну я все же с другого. Надо поговорить с Самсоновой. Самая сложная задача.

«Юль, а ты два с небольшим года назад случайно не шантажировала одного мажора?»

У меня слишком хорошо развита фантазия, чтобы ярко представить себе маршрут, по которому она меня пошлет после такого вопроса.

— Салахов, ты озверел?!

Вздрагиваю и машинально прячу вейп в карман куртки.

— Доброе утро, Юрий Германович. Не видел, как вы подъехали, — спрыгиваю с перил, протягиваю ему руку.

Он бьет мне по ладони и требовательно протягивает свою.

— Сюда давай свою игрушку.

— Юрий Германович… — жалобно смотрю на него. — Я же так, пока тренировок нет.

Но тренер непрошибаем. Нехотя достаю аппарат из кармана. Вкладываю ему в ладонь. Сжимает, прячет к себе в карман, а я с тоской провожаю свой антидепрессант.

Какого черта Терехов вообще так рано сюда приперся?

— Пошли, — кивает на двери.

Послушно плетусь за ним. Во Дворце тепло и еще тихо. Наши шаги эхом разносятся по коридорам. Юрий Германович открывает тренерскую. Пропускает меня вперед. Проходит следом и сразу щелкает кнопкой чайника. Снимает куртку, вешает ее в шкаф. Оттуда вытягивает рабочую спортивную форму. Переодевается. Достает две чашки. Заваривает в них черный кофе. Запах тут же наполняет небольшую, оборудованную всем необходимым для тренерской работы, комнату.

Терехов жестом приглашает меня за свой рабочий стол.

— Пей, грейся и рассказывай, какого черта ты опять нарушаешь режим. Бухал? — внимательно вглядывается в мое лицо.

Представляю, как сейчас выгляжу. Растрепанный, глаза дикие и скорее всего покрасневшие.

— Нет.

— А вид такой, как будто бухал. Проверять будем?

— Не надо. Не бухал я. Не спал просто совсем. Папа на всю ночь размышлений подкинул. От друга под утро ушел и понял, что мне, собственно, и идти больше некуда. Добрался до Дворца, сидел, думал.

— Курил на морозе, — хмыкает Терехов.

— Да! — сжимаю в ладонях горячую чашку. — Курил. Это ж лучше, чем бухал. Думать помогает. Когда мне можно будет вернуться к тренировкам? До боя осталось всего ничего.

— Рад, что ты помнишь. У меня сейчас время есть. Могу провести с тобой легкую разминку, потом на массаж и к нашему доктору. Даст добро, будет тебе нагрузка. Поделишься, о чем думал?

— Там такое… — морщусь я. — Без сигареты не разберешься.

— Обойдешься. Так выкладывай.