Я чуть сдвинул амулет личины и на несколько секунд мелькнул мой истинный облик. Лилька, настороженно смотревшая на меня, уловила это и рванулась ко мне с истошным воплем:

– ВИТЯ!!!

Но была поймана за руку мужиком. Он подозрительно прищурился:

– Стой, где стоишь! А мы почем знам, что это твоя девка? Мы ее нашли, приютили, а он пришел на готовенькое - отдай ему девку! А она, небось, богата! Вона плаття у ей какое! Тако продать - эт каки ж деньжищи можно выручить! Вот пущай ее папка придет, а я ишшо подумаю, скока деньгов за девку с него взять. Спасли, поили, кормили… вот пущай и плотют! А ты, мужик, не лезь!

Я хмыкнул:

– Не дури, мужик, там такие родители, что тебе и твоей семье башку оторвут и не спросят. Не по твоим силам с ними бодаться. Таракан ты для них! Лиля, иди ко мне!

Лилька рванулась, дерюга треснула, оставив клок в руках у мужика. Стремглав пролетела через помещение, спряталась за моей спиной.

Пока мужик соображал, что к чему, я поднял вверх небольшую стопку толстых, кривых веток, лежавших у очага, своей магией воздуха и пустил их в круговую карусель вокруг хозяина лачуги. Тот стоял, открыв рот, пока одна, самая толстая ветка не треснула пребольно его по башке. Глазки у мужика разбежались, потом собрались в кучку, и он рухнул на пол. Все это время хозяйка так и продолжала сидеть за столом, не глядя на происходящее.

Я протянул Лиле ее деревянную игрушку с курочками, которую прихватил, как маячок на Лильку. Она взяла игрушку, покрутила в руках, потом, вцепившись в мою руку, подтащила меня к ребятишкам и сунула игрушку среднему ребенку. Рев поднялся до небес! Старший молча пытался отобрать игрушку у среднего, тот ревел, что отбирают, а младший, видя, что со старшими братьями ему не справиться, стоял в стороне и орал, чтобы мать отобрала у братьев игрушку и немедленно отдала ему. Впрочем, не забывая облизывать леденец. Мужик завозился на полу, а мы с принцессой вышли во двор, где с удовольствием вдохнули свежий воздух.

Вспомнив, что ребенок голоден, я достал из рюкзака пару бутеров и вручил их Лиле. Пока она с наслаждением жевала, достал ещё плед и портальный камень. На улице уже заметно темнело и холодало, в горах всегда так. Зажав под подбородком портал, я укутывал ребенка в плед, как увидел расширяющиеся в испуге глаза принцессы, она даже открыла рот, чтобы крикнуть, но не успела.

Что-то острое и тяжёлое больно вошло мне в спину, заставив выгнуться, но последним усилием я успел прижать к себе ребенка и активировать портал, представляя себе королевский кабинет. Так мы и провалились в портал - Лилька с недоеденным бутербродом в руке, плотно прижатая ко мне и я, стоящий перед ней на корточках. Так и упали кучей на дорогой ковер в кабинете Георга. Лилька испуганно орала, я чувствовал как что-то мокрое и горячее бежит по моему боку и впитывается в ковер подо мной, в плед, в который была закутана принцесса. Гаснущим сознанием отметил, как к нам рванули все, находящиеся в кабинете… истошный крик тети Ани - ВИИТЯЯ!!! Ещё успел тупо удивиться, откуда она здесь взялась, ведь не было же?

И наступила темнота.

В этой темноте я плавал долго. Иногда она прорывалась огненными всполохами. Временами казалось, что я горю.

Выздоравливал я медленно. То ли нож был не слишком стерилен, то ли всё-таки мой пресловутый иммунитет, наследие тяжёлого детства, но рана никак не хотела закрываться, то есть, почти закрылась, но опять начиналось воспаление и все по новой - температура, кашель, боль, открывающаяся вновь рана. Нож бросал охотник хорошо. Вошёл он как раз в межреберье между восьмым и девятым ребром справа, со спины, повредил легочную ткань в нижней доле лёгкого, гемоторакс, кровопотеря - все это вместе осложняло мое состояние.

Это ещё я вытянул счастливый билет, можно сказать, то, что в кабинете была и тетя Аня. Дариан ее пригласил из-за Лилианы, думал, что ребенок мог сильно испугаться и получить психологический шок, да и вообще, мало ли чего. А вот помощь целителя понадобилась мне. Лилька прооралась, да и все. И то, больше она орала для того, чтобы ее не сильно наказали.

Первые сутки я не помнил, и, конечно, ничего и не видел. Не видел, как выкладывалась Анна, удаляя кровь из плевры, останавливала кровотечение, бережно сращивая сосуды в лёгком, саму ткань лёгкого, чистила раневой канал от инфекции с ножа. Но, очевидно, какая-то часть бактерий уже успела попасть в организм и рана всё-таки нагноилась. И тут в ход пошли земные лекарства. Капельницы, инъекции антибиотиков, перевязки.

Мама, вся сразу осунувшаяся, сидела у моей постели, не отходя, только по крайней нужде отходила, тогда ее заменяла Света. В доме поселилась тишина, все ходили на цыпочках, говорили полушепотом. Но ничего этого я не видел. Я плавал в своем красно-черном океане боли и жара.

Но все когда-нибудь заканчивается, и я начал выздоравливать. Вначале разрешили сидеть в постели, потом стал выходить в столовую. Мама смогла навещать семью в Трумеле, а тетя Аня заходила ко мне только один раз в сутки. Да, я лежал дома, в том состоянии меня нельзя было переносить порталом. Но вся семья ежедневно получала отчёт о моем состоянии, практически каждый навестил меня. Но никто ничего не говорил о делах, даже Дариан, навестивший меня не один раз. Как потом я узнал, это был строжайший мамин приказ - не говорить ни о чем, что могло бы взволновать и ухудшить состояние ребенка, то есть меня. Курам на смех! Насчёт ребенка.

Здоровье мое улучшилось настолько, что я решил действовать самостоятельно, не дожидаясь, когда мне разрешат работать. Хотел ещё до ранения начать работу по преображению Светы и леди Алисии, но не успел. А сейчас надо возвращаться к этому проекту. При очередном посещении моего дома Верой, я поднял этот вопрос. Сестра задумалась на минутку, потом сказала:

– Сегодня я соберу все журналы мод, светские, типа Космополитен, ну и тому подобную дребедень. Завтра с утра приду, и вместе с твоими дамами выберем макияж, прически, цвет волос, одежду, обувь, аксессуары. И начнем ходить на Землю, приобретать все. За эти дни, пока ты тут помирать изволил, я с ними плотно общалась, вполне здравомыслящие дамы. Не думаю, что возникнут проблемы.