Прядь волос выбилась из-под капюшона и щекотала ему щеку. Парису было так приятно, что он пообещал себе, ночью, когда они останутся одни, руками и лицом он зароется в ее волосы. Но надо следить за своим проклятым характером! Ведь мягкостью и нежностью ее легче завлечь Она ничего не знает о мужчинах Прижавшись теплыми губами к ее уху, Парис прошептал

— Если ты откинешься назад, поближе ко мне, мы укроемся моим плащом.

Краснея, Табризия подвинулась назад и почувствовала прикосновение его бедер.

Парис резко втянул в себя воздух, когда она бесхитростно ерзала между его ногами, устраиваясь поудобнее. Он обернул свой плащ вокруг нее, и на секунду его рука коснулась округлой груди. Дыхание у обоих вмиг перехватило, а желание понеслось по нервам. Тэбби впервые ощутила такого рода возбуждение. Она таяла от его близости.

— Ужасный вечер, может, ничего и не будет, — внезапно охрипшим голосом произнес Парис. — Многие просто не приедут. Но ведь ты не жалеешь, что сейчас со мной? Правда?

Табризия не могла ясно рассмотреть в темноте его лицо, но чувствовала сильные руки, обнимавшие ее, и слышала гулкое биение мужского сердца у своей щеки. Несмотря на мокрую одежду и одеревеневшие от холода ноги, она не жалела, что поехала с ним. Она влюбилась. И предпочитала оставаться под его бьющимся сердцем, чем где-нибудь в другом месте.

Чтобы въехать в Танталлон, предстояло миновать двое ворот и два моста. Табризия почти ничего не видела во тьме, но Парис хорошо знал дорогу. Человек, посланный им днем раньше, уже ждал у въезда во двор. Парис быстро спешился и передал ему вожжи.

— Все готово, ваша светлость.

— Молодец! Я поднимусь по наружной лестнице. Присмотри за лошадьми.

Парис снял Табризию с лошади и, как пушинку, понес на руках вверх по лестнице в свои комнаты.

— Входи, грейся, любовь моя.

Комната оказалась очень уютной. Пламя от камина отражалось на стене, обтянутой красной испанской кожей Табризия медленно вошла и увидела стол, накрытый на двоих, со свечами и вином в бокалах.

— Ведь никакого вечера и не должно было быть, правда? — спросила она.

Парис посмотрел на нее с высоты своего роста.

— Только для нас двоих. Дорогая, я хочу побыть наедине с тобой хоть немного.

Девушка густо покраснела от интимности его тона. Ее сердце забилось, грудь стала быстро подниматься и опускаться от страха. Когда руки Париса сняли с нее мокрый плащ, она задрожала, а от прикосновения его пальцев к плечам ее бросило в жар. Парис усадил Тэбби в большое кресло и опустился на колени, чтобы разуть ее. Потом быстро и сильно стал растирать ее ступни.

— Ты замерзла. Давай я сниму с тебя мокрые чулки, — пробормотал он, потянувшись к ноге.

— Я сама, — оробела Табризия и опустила глаза. — Подолы юбок намокли.

— Это не годится. Снимай все мокрое. Я принесу тебе халат. Твои вещи быстро высохнут.

Табризия дотронулась до его руки — его камзол тоже был влажным.

— Ты сильнее промок, — несмело сказала она.

— Я принесу два халата — Он улыбнулся.

Он вернулся с мягкими белыми шерстяными халатами и протянул один ей.

— В соседней комнате моя спальня. Иди туда, переоденься и положи сушиться свою одежду.

Кровать, стоявшая на возвышении, оказалась очень большой. Ее поддерживали четыре столба, с которых свисали бархатные занавеси. На такой, подумала она, спят короли. Шелковое белье было сухим, и Табризия накинула халат сверху, а платье и нижнюю юбку поднесла к огню. Шерстяной халат оказался ужасно велик девушке, и она поддерживала его, чтобы не запутаться.

Парис заставил Тэбби сесть в кресло перед камином, а сам надел халат, бросив камзол на дубовый сундук вместе с другими вещами. Он аккуратно завернул ее ступни в полы халата и закатал длинные рукава. Потом, добравшись до ее рук, одну поднес к губам.

Табризия потеряла дар речи. Никогда в жизни она не оставалась наедине с мужчиной. Она удивлялась, как ей легко с Парисом, как естественно сидеть с ним вот так у огня, вдвоем, полураздетой. Он так хорош, что ее сердце просто переворачивается в груди! Потемневшие волосы мокрыми локонами спускаются на шею. Белый халат небрежно завязан на талии, сильная мускулистая грудь покрыта темно-рыжими волосами… Ее взгляд снова и снова возвращался к смуглому красивому лицу и широким плечам.

Парис подошел к столу и взял бокалы с вином.