Табризия медленно поднимала руки, расчесывая волосы. Сквозь шелковую рубашку просвечивала прелестная фигура, волосы загорались, и казалось, водопад жидкого огня струится до самой талии. Парис уже не мог дышать, когда Табризия отложила щетку и подошла к кровати. Длинные ресницы касались щек, она отвернула одеяло и легко скользнула в постель. Приподнявшись на локте, Парис смотрел на жену. Нежные завитки выбивались из копны волос возле щек. Ему хотелось прижать ее к себе, почувствовать ее трепет. Она тоже испуганно взглянула на мужа, словно умоляя не причинять ей боли. Это рассердило Париса.

— Боже мой! Ты смотришь на меня, как раненая лань! Я же не грубиян какой-то, который бьет тебя. Что же ты шарахаешься? — Она не ответила, и он добавил: — Ну что ж, ты избавишься от меня на два дня. Завтра я еду в Карделл

Табризия почувствовала раскаяние. Ехать к отцу Энн с печальной новостью — тяжелая обязанность, и ему предстояло ее выполнить. Молодая женщина мучилась от сознания своей вины: она ведь думала, что Парис имеет отношение к смерти первой жены и дала понять, что подозревает его в этом Но тогда она была так потрясена, что плохо соображала.

Парис лежал близко, почти рядом, его тело горело Аромат сандала щекотал ноздри. Это был его запах — его Кровати, его комнаты. В груди Табризия ощутила уже знакомую боль, которая опускалась все ниже. Печальный стон сорвался с ее губ, когда она поняла: одно лишь присутствие Париса способно доводить ее тело до предательского возбуждения Если бы он нежно обнял ее и сказал, что любит, она бы с желанием и страстью кинулась к нему Она хотела его всем сердцем и не могла этого отрицать, но все еще боялась его.

Без Париса Табризия чувствовала себя полностью свободной. Наконец-то она дома! Какая радость! За завтраком все болтали и смеялись, набив рот, а потом часа два сидели и слушали ее рассказы о придворной жизни, о короле и Королеве, о сплетнях и скандалах, о слухах, модах и экстравагантных выходках. Потом девушки перебрались к ней в комнату и принялись рассматривать наряды, модные платья с глубоким вырезом, меха. Они сообщили ей последнюю новость: Венеция ждет ребенка, отчего Леннокс вознесся выше облаков.

Еще не наступил вечер, как два члена семейства Кокбернов попросили ее повлиять на Париса. Первой была Дамаскус. Она дождалась, когда все уйдут и они останутся с Табризией вдвоем. На лице девушки появилось такое безутешное выражение, что Табризия еле удержалась от смеха.

— О, Тэбби, это так нечестно! Парис разрешил Венеции выйти замуж, а когда Роберт попросил моей руки, он нарычал на него и запретил. Все девочки уже невесты, все, кроме меня, — она надула губы. — Следующая, сама знаешь, будет Шеннон. Она примет предложение лорда Логана и раньше меня пойдет к алтарю. Это ты виновата, Тэб, правда. И ты единственная, кто может все поправить

— Я виновата? — растерялась Табризия

— Когда ты сбежала, Парис был просто вне себя. К нему никто не мог даже близко подойти. А сейчас из-за того, что ты с ним, он в хорошем расположении духа. Все, что надо, — это выбрать момент, когда он будет особенно нежен, и попросить его разрешить мне выйти замуж.

— И все? — изумилась Табризия.

Дамаскус счастливо улыбнулась.

— Ты должна научить его плясать под твою дудку! Он приедет и не сможет тебе ни в чем отказать.

Александр поднялся наверх и подкинул Табризию в воздух.

— Как здорово, что ты вернулась! Теперь с Парисом снова можно ладить. О Тэб, пока его не было, как я замечательно провел время в Эдинбурге! Я облазил весь университет и понял — это то, чего я хочу, Тэб Я хочу там учиться. У меня единственная проблема — Парис. И, конечно, только ты можешь его убедить отпустить меня.

— Александр, ты выбрал самое неподходящее время. Я знаю, для тебя это очень важно, но давай поговорим в другой раз.

Он казался обиженным.

— Но Парис из-за тебя потерял голову! Он тебе ни в чем не откажет.

— Сегодня я второй раз слышу одно и то же. Иногда мне кажется, что мы имеем в виду разных людей. Скажи, Алекс, ты действительно говоришь о своем брате Парисе?

— Тэбби, он слишком влюблен. Он без ума от тебя. Он пожирает тебя глазами.

Вечером Табризия допоздна засиделась с Александрией Она едва не призналась подруге, как происходило их венчание и что за отношения у них сложились, но передумала и промолчала. Вспомнив, сколько раз попадала из-за Александрии в неприятные ситуации, Табризия, хоть и очень любила девочку, решила ничего ей не рассказывать. И не только потому, что Парис ей запретил, воспротивилась собственная гордость никто не должен знать, что муж не любит ее.