— Думаю, что да, сэр, — сказал Бричард. — Даже удивительно, насколько все в порядке.

Губы капитана Никсона обозначили улыбку. Или, может быть, это была усмешка.

— То есть никаких проблем, никаких странностей? — еще раз уточнил он.

— Сэр, вы бы сами на нее посмотрели! — сказал Бричард.

— Я наблюдал за ней,

— Когда, сэр?

— Почти все это время.

Бричард чуть было не задал следующий вопрос, но вспомнил о существовании камер внутреннего наблюдения.

— Ну, она не без странностей, конечно, — сказал он. — Скажем, у нее были проблемы с дверьми. Она не привыкла к тому, что двери… Как бы это сказать?.. Способны к двухстороннему общению.

С видом, который говорил «это как раз пустяки», капитан Никсон шевельнул ладонью.

— По-твоему, это ее главная странность? — поинтересовался он.

— У всех есть странности, — сказал Бричард. — Тем более у человека, который провел несколько лет на необитаемом острове. У нее их не слишком много.

— Да, — подтвердил капитан Никсон. — С этой точки зрения она даже патологически нормальна. Прожила много лет на острове одна, что почти не сказалось ни на ее общительности, ни на умственных способностях… А тебе известно, сержант, что человеческая психика не рассчитана на одиночество? Очень много говорят о стрессах, возникающих от избытка нежелательного общения, но это пустяки по сравнению с тем, что происходит с человеком, когда он остается один. Мне приходилось встречать людей, проживших несколько лет в одиночестве, и я не помню ни одного, по которому бы не рыдала психушка.

— Я так понимаю, у нее очень устойчивая нервная система, осторожно заметил Бричард. — И ведь я говорил вам, сэр, сначала она жила на острове не одна…

— Да, я слышал. И все равно эта история слишком странная. Кстати, как мне показалось, девушка избегает разговоров о своем прошлом.

— У каждого из нас свои скелеты в шкафу, — сказал Бричард. — Моя мама тоже всегда избегала разговоров о своем прошлом, папа очень этим изводился, пока не выяснилось, что она просто стеснялась сказать, что незадолго до их встречи кардинально изменила размер бюста и форму бедер.

Капитан Никсон вроде бы опять улыбнулся.

— А у тебя есть свои скелеты, сержант? — вдруг спросил он. — Которые ты постеснялся бы открыть и лучшему другу, и любимой женщине?

— Никогда не задумывался над этим вопросом, кэп.

— Ты вообще счастливый и уравновешенный парень с цельной психикой. Я тебе очень завидую.

Для Бричарда эта фраза прозвучала странно. Конечно, у капитана Никсона могли найтись поводы для зависти. Например, те, которые заставляют калек недолюбливать здоровых людей. Но сейчас имелось в виду что-то другое. Бричард не был уверен, что это «другое» не связано с тонким понятием «ирония».

— Чему именно, сэр? — осторожно спросил он.

— Внутренней цельности, — объяснил командир. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, о чем я говорю, сержант?

— Нет, сэр, — ответил Бричард.

Взгляд капитана Никсона заставлял собеседника мысленно застегивать все пуговицы мундира. Даже если этот мундир и пуговицы существовали только в виртуальном пространстве их воображения.

— Попытаюсь объяснить, — сказал капитан Никсон. — Внутренней цельностью я называю способность человека всегда видеть каждую отдельную вещь в единственном, а не во множественном числе.

На этот раз Бричарду показалось, будто над ним проводится какой-то психологический эксперимент.

— Сэр, — осторожно начал он, ощутив себя подопытным кроликом, — а разве каждую отдельную вещь можно видеть еще и как-то иначе?

— Вполне, — подтвердил капитан Никсон. — Есть такое свойство психики, в силу которого человек может видеть отдельное явление или личность как некое множество. Причем каждая составляющая этого множества может быть очень непохожей на все остальные.

Если капитан Никсон хотел быть понятным, то у него это не очень получилось.

— Но, сэр! — сказал Бричард, на миг позабыв о существовании виртуальных пуговиц. — Я почему-то думал, что такое свойство психики называется по-другому.

— А как именно?

— Я думал, что шизофренией, сэр.

Изгибом рта капитан Никсон обозначил улыбку.

— Попытаюсь объяснить свою мысль иначе, — сказал он. — К примеру, что ты можешь сказать о нашем общем товарище по оружию лейтенанте Гейзере?

Бричард подумал:

— Ну.., он старший офицер корабля, сэр. Ваш заместитель. И в общем хороший парень.

— Правильно. С твоей точки зрения, он старший офицер, мой заместитель и в общем хороший парень. А как, по-твоему, его должны воспринимать те пятнистые чужаки, колонию которых мы сожгли в прошлую боевую кампанию?

— Думаю, что не очень хорошо, сэр.

— Я тоже так думаю, сержант. Можно предположить, что они считали его жутким кровожадным чудовищем. И были по-своему правы. Как и ты.

— Я думаю… — начал было Бричард.

— Вот именно! — перебил его командир крейсера. — А для его матери, наверное, он любящий и славный сын, только немного забывчивый и легкомысленный. И то только потому, что забывает регулярно посылать открытки и устраивать сеансы прямой связи. Похоже на то?