— А Эрик? С ним что?

— Не знаю! Сколько раз я должен повторять? На всякий случай я выглянул на улицу снова, но его уже не было. И в здание он, похоже, не заходил — никто их моих коллег с ним не пересекался.

— А картина?

— Он её забрал, очевидно.

— То есть на выставке её нет? Вы в этом абсолютно уверены?

Хозяин дома взглянул на гостя как на полного идиота. Стэн терпеливо сказал:

— Да-да, вы только что объяснили, что не помните нарисованное. А Эрик так и не записался на выставку. Но я сейчас не об этом. Возможен ведь и другой вариант, рассуждая теоретически. Кто-то присвоил картину Эрика, выдав за свою. И теперь получает чужую славу. Поэтому я и спрашиваю — может, какая-нибудь из выставленных картин вызывает сомнения? С точки зрения авторства, я имею в виду.

— Полная ерунда. Все представленные картины прошли отбор. Это-то я помню отлично. И точно знаю их авторов. Любой обман исключён, для нас это вопрос чести.

— Что ж, спасибо за пояснение…

Стэн прошёлся по комнате, размышляя. Версию с подменой картины он и сам считал малоправдоподобной. Но и история с внезапной потерей памяти тоже не внушала доверия. Наоборот — теперь к Ингвардсену стало ещё больше вопросов.

— Ну хорошо, — сказал Стэн. — Допустим, с Эриком всё было именно так, как вы рассказали. Но это было две недели назад. А сейчас с вами что творится? На вас лица нет.

— Вы надоедливы совершенно до неприличия… Но лучше уж вы, чем… Как, вы сказали, ваше имя?

— Стэн Логвин.

— Это ваш стиль — прийти с пистолетом, чтобы поговорить о живописи? Впрочем, не отвечайте, мне всё равно… Так вот, мистер Логвин, тот инцидент с картиной не прошёл для меня бесследно. Он смутил меня, выбил из колеи… Хотя поначалу это было не так заметно. Я продолжал работать, выставка успешно открылась… Но постепенно я замечал, что смотрю на всю эту затею уже другими глазами…

— Поясните, будьте любезны.

— Это не так-то просто на самом деле… Сам уже не впервые пытаюсь сформулировать для себя… Раньше всё было ясно — я отбираю качественные картины для галереи, отсеиваю бездарности. Честно выполняю свою работу и получаю за это деньги. И нет, мой интерес не был исключительно меркантильным — я действительно ценю живопись, но… После того злополучного эпизода появилось что-то ещё…

Снова повисла пауза. Ингвардсен, допив свою порцию, задумчиво постукивал ногтем по тонкой стенке бокала. Стэн не торопил его.

— Знаете, — сказал Ингвардсен, — всё это довольно забавно, если взглянуть под определённым углом. Вы ведь были на выставке? Видели фаворитов? Взять тот же «Ужин в беседке» — это и правда неплохая работа, автор достоин аплодисментов. Но она хороша именно своей новизной — провокационной темой и подчёркнутой гротескностью исполнения. Некоторые, однако, уже восприняли успех «Ужина» как сигнал и начали штамповать своё по этому образцу… И так случается раз за разом — за талантом-новатором, словно стадо, тянутся эпигоны, халтурщики, которых интересует лишь гонорар…

— Ваш нынешний нервный срыв — из-за этого?

— Нет, разумеется, всё сложнее… Это я вам пытаюсь обрисовать контекст, в котором существую и мыслю… А встряска от встречи с Беллом что-то дополнительно сдвинула в моём восприятии. Я стал иначе видеть картины… Помимо привычной дихотомии «халтура-качество» я ощущаю что-то ещё… Трансцендентное, не поддающееся вербальному выражению… Да, вот именно, ощущаю, но не могу зафиксировать…

Говоря это, Ингвардсен всё сильнее приходил в возбуждение. Бледность сменялась нездоровым румянцем. Речь ускорялась, дикция становилась невнятной.

— Как будто, — продолжал он, — что-то мелькнуло перед глазами, оставив только след на сетчатке… И вы рефлекторно поворачиваете голову, но так и не успеваете разглядеть… Иногда мне даже при этом чудится какой-то электрический треск, хотя это уже, наверно, галлюцинации… Это накапливалось все последние дни, медленно и подспудно, я старался не обращать внимания, но вчера понял, что уже не смогу работать… Отпросился — и вот сижу здесь один…

В дверь постучали — громко, настойчиво. Ингвардсен испуганно вздрогнул, прервался на полуслове.

— Кого-то ждёте? — шёпотом спросил Стэн.

— Нет, но…

Входная дверь отчётливо скрипнула. Из прихожей спросили:

— Мистер Ингвардсен? Вы ведь дома?

Хозяин квартиры съёжился. Стэн отскочил за сервант; рифлёная рукоятка «сверчка» плотно легла в ладонь. В гостиную вошли трое — тщедушный пожилой господин в очках и два здоровяка спортивного вида.

— Стоять, — сказал Стэн, подняв пистолет. — Без резких движений. Кто вы?

«Спортсмены» замерли и набычились, а пожилой посмотрел на Стэна с доброжелательным любопытством: