Я люблю доставлять мужчине удовольствие. И нет ничего более приятного, чем видеть, как парень, которого ты ненавидишь, превращается в лужу на твоих глазах из-за того, что ты с ним делаешь.

— Трахни меня, — говорю я, широко открывая рот.

Колт стонет, проталкивая мне в рот свой член. Обе его руки у меня в волосах, и он стоит передо мной, прижав мою голову к краю кровати. Он держит меня в таком положении. Все, что я могу сделать, — это открыть рот и позволить ему действовать.

Колт начинает с медленных и глубоких толчков. Я смотрю на него, а он смотрит на меня сверху вниз. В его зеленых глазах ненависть, смешанная с удовольствием, и, когда он входит мне в горло, я сглатываю, сжимая вокруг его члена гортань.

— Проклятье.

Сильно рванув меня за волосы, так, что я вскрикиваю от вспышки боли, он вынимает член у меня изо рта. Не дав мне времени опомниться, Колт снова запихивает его мне в глотку.

Все мое тело болит, мышцы пресса напряжены. Колт набирает темп, его толчки становятся все более сильными, а покрытые слюной и влагой яйца шлепают меня по подбородку.

Я задыхаюсь и пытаюсь с ним бороться, но безуспешно. Мои руки все еще связаны за согнутыми и упертыми в грудь коленями. Я чувствую головокружение. В глазах мелькают точки, и как раз, когда я думаю, что вот-вот потеряю сознание, Колт вытаскивает член изо рта. У меня с губ на грудь и колени стекает струйка слюны, и я закрываю глаза, зная, что сейчас произойдет.

Мне на лицо попадает его теплая сперма, и я пытаюсь отстраниться, но он по-прежнему держит меня за волосы.

КОЛТОН

Стоя перед ней я на секунду замираю, чтобы перевести дыхание, пока она сидит на полу и делает то же самое. Ее глаза плотно закрыты, на лице моя сперма. Часть уже стекает по ее подбородку на прижатые к груди колени.

Отступив на шаг, я наклоняюсь, подхватываю ее дрожащее тело и осторожно кладу на кровать. Перевернув Рэйли на живот, я приподнимаю ее бедра, пока ее попка и киска не оказываются в воздухе.

— Я обещал дать тебе то, чего ты хочешь, — я провожу пальцами по ее мокрой пизде до попки, размазывая влагу. — Хорошие шлюхи получают вознаграждение.

Рэйли покачивается для меня взад-вперед, это молчаливая просьба не заставлять ее ждать. Я бы хотел, чтобы у меня был целый день, но у нас его нет. В конце концов, наши родители наговорятся и поинтересуются, куда мы делись.

Потянувшись к тумбочке, я беру пустую бутылку из-под вина. Я прикладываю горлышко к ее киске и кручу его, смачивая стекло.

Рэйли задыхается и отстраняется. Я шлепаю ее по заднице, заставляя вскрикнуть.

— Ты будешь кончать, как только я разрешу. Поняла?

— Да, — скулит Рэйли. Ее зад поднимается выше, и она пытается приспособить свои связанные между ног запястья.

— Тогда не шевелись, — приказываю я и снова подношу бутылку к ее влажной киске и повторяю процесс, доводя ее до готовности.

Удовлетворившись результатом, я широко раздвигаю ее киску и прижимаю кончик ко входу. Когда горлышко входит в нее, Рэйли утыкается лицом в матрас, чтобы заглушить стон. Я не двигаюсь, давая ей привыкнуть к ощущению прохладного стекла.

Затем я поворачиваю его и вытаскиваю. Ее тело неудержимо содрогается, и я снова ввожу в нее горлышко бутылки, на этот раз примерно на дюйм.

Я улыбаюсь, когда Рэйли еще немного на него насаживается.

— Вот моя хорошая девочка, — хвалю я, проводя рукой по красному следу, оставшемуся на ее ягодице от шлепка. —Трахай ее, принцесса. Двигайся, скачи на бутылке, как будто это мой член.

Рэйли кричит. Я слышу ее надрывистое дыхание, несмотря на то, что она уткнулась головой в матрас, и мне хочется поднять ее голову, но я не могу, поскольку стою позади нее и держу бутылку. Я не хочу, чтобы она навредила себе.

Поэтому я позволяю ей погрязнуть в собственной ненависти к себе за то, что она сделает все, что я скажу, чтобы получить удовольствие.

Я провожу костяшками пальцев по ее ягодице и, собрав немного влаги, размазываю ее по заднице, набирая достаточно, чтобы ввести в нее палец.

Покачивания усиливаются, и я вижу, как Рэйли снова оживает. Как будто ее тело — это огонь, который всегда горит. Но когда я к ней прикасаюсь, он оживает, горит ярко и всепоглощающе. И я решаю, что сделаю все возможное, чтобы никто другой не смог раздуть ее пламя.

Она только моя. Даже если мне придется приковать ее к своей кровати, и постоянно трахать, чтобы она была слишком измученной, чтобы уйти. Мне не нужно любить ее, чтобы желать. Нет. Любовь проста. Люди каждый день то влюбляются, то остывают. Это как ветер, в любую секунду меняющий свое направление.

Тут другое. Это контроль. Это значит взять то, что я хочу, и заставить ее это полюбить.

Крики Рэйли становятся громче, я наблюдаю за тем, как бутылка входит и выходит из ее красивой киски, и я больше не могу просто ее держать. Я начинаю двигать ею взад-вперед, сильнее и быстрее. Стекло намокло, и влага стекает с ее киски по ногам.