При упоминании моего имени, я сглатываю. Для него я всегда принцесса. Покачав головой, я делаю шаг назад и снова ударяюсь задницей о чертов комод, от чего невольно всхлипываю. Но Колт тут же шагает ближе, пригвоздив меня к месту.

— Ты никогда не задумывалась, почему мы не можем отпустить друг друга? —Колт наклоняется к моей шее и нежно целует бешено пульсирующую венку. — Почему ты так охотно возвращаешься ко мне после всех своих неудачных отношений? Или почему ты умоляешь меня трахнуть тебя? Это потому, что ты знаешь, что никто и никогда не удовлетворит тебя так, как я.

— Любовь и секс — это не одно и то же, — выдыхаю я, пытаясь придумать разумный аргумент.

— О, ошибаешься, принцесса, — Колт отступает назад и поднимает у меня перед лицом нож, от чего я прерывисто втягиваю носом воздух. — Ни один другой мужчина не будет любить тебя так, как я.

Колт проводит кончиком лезвия по моей груди, и я задерживаю дыхание.

— Ни один другой мужчина не поставит тебя на колени так, как я, — он проводит ножом по моему животу и тазовой кости. Поняв, что Колт не собирается останавливаться, я раздвигаю ноги. — И не заставит тебя ползать, как я.

Острие опускается между моих ног.

— Колт? — нервно сглатываю я и шепчу: — Что ты делаешь?

Он останавливается, лезвие оказывается у меня между ног, от холодного металла мои соски напрягаются. Колт заглядывает мне в глаза и говорит:

— Ты моя маленькая грязная шлюха, принцесса. Моя. Вот почему я вырезал на твоей заднице свое имя. Чтобы у тебя всегда было напоминание, что ты принадлежишь мне.

По моему лицу скатывается слеза, и Колт смотрит на это с улыбкой.

— Нет, — качаю головой я, отрицая то, что он только что сказал. Это не может быть правдой.

Колт тихонько смеется, и его глаза опускаются к моим ногам.

— Посмотри, что я сделал с тобой прошлой ночью. Ты была такой нуждающейся шлюхой. Ты изголодалась по всему, что я мог бы тебе дать.

От его слов у меня сводит живот, потому что я не могу вспомнить, что именно сделала, но уверена, что он прав. Он — моя слабость.

— Умоляла меня на глазах у твоего бывшего, чтобы я тебя отымел. Потом перестать заставлять тебя кончать. Признавалась, что мои друзья тебя трахают. И как тебе нравится, когда я тебя унижаю.

К моим глазам подступают свежие слезы, от чего лицо Колта принимает размытые очертания.

— Они все так старались для тебя, принцесса. Я должен был показать им, что они никогда больше тебя не получат.

Отступив назад, Колт убирает лезвие от моих ног, и я испускаю прерывистый вздох. Поднеся к губам нож, он облизывает плоский край лезвия, который только что прижимался к моей киске, и я чувствую, что у меня сейчас подкосятся ноги.

— Вот, — протягивает мне его Колт. — Сделай меня своим.

Сделать его своим? Колтон Нокс никогда не будет моим. Он никогда никому не будет принадлежать. Такие мужчины, как он, не остепеняются, особенно с такой женщиной, как я. Я — игрушка. Нечто забавное, с чем можно поиграть. И меня это устраивало. Так зачем сейчас притворяться? Зачем заставлять меня думать, что есть возможность чего-то большего?

Я никогда не хотела большего. Не с ним. Я его ненавижу.

Но так ли это? Можно ли испытывать физическое влечение к человеку, которого ненавидишь? Почему я позволяю ему ставить меня в положение, при котором он точно будет меня унижать? Почему я добровольно к нему переехала? Почему я позволяю ему контролировать мою жизнь?

Это не может быть любовью. Это просто удобство. Я его использовала. А не наоборот. Я постоянно твердила себе, что женщина может относиться к мужчине так же, как он относится к женщине. Он был моей игрушкой. И когда я с ним закончу, я уйду.

— Нет, — с дрожащих губ срывается одно единственное слово, показывая мою неуверенность в своем ответе.

И именно тогда, когда я думаю, что больше мне уже не растеряться, по его лицу расползается улыбка — улыбка «я чертовски тебя ненавижу». За последние шесть лет я видела ее слишком часто. Зеленые глаза Колта загораются, как рождественская елка.

Я дрожу, чувствуя, как меня захлестывает ярость, а Колт поднимает руку и нежно убирает мне за ухо несколько выбившихся волос. Подойдя еще ближе, он наклоняет голову в сторону.

— Я же говорил тебе, что это видео — ничто по сравнению с тем, что я сделаю с тобой за то, что ты подожгла мою машину.

ГЛАВА 11

КОЛТОН

Я, блядь, люблю эту сучку! Я, наверное, самый тупой человек в мире. Я думал, что сегодня утром все пойдет по-другому. Я не лгал, сказав ей вырезать у меня на груди ее имя, но видел выражение ее лица. Рэйли не чувствует ко мне того же. Она думала, что я с ней играю.