Шрифт:
– Заткнитесь все! Над кем вы ржете?
Даша резко поднимается. Задевает рукой единственное, что уцелело из ее обеда – стакан с апельсиновым соком. Он неровным мокрым пятном расползается по ее юбке, тонкими струйками стекает по ноге.
– Я тебя уничтожу, Шерро! – агрессивно цокая каблуками идет к выходу.
Натыкается на охранника. Они говорят с ним и вместе уходят.
– Сейчас она выхватит, – довольно улыбается Макс. – Пойдем за наш стол, Эль. Надо же тебя сегодня покормить.
Глава 14
Артем
Она входит в палату, и я опять погружаюсь в эти глаза. Сейчас они синие. Это так офигенно, что я забываю, что злился. Я хочу смотреть в эти глаза. Вот так странно цепляет. Не бывает же так… Я не влюбляюсь!
Эля замирает на пороге палаты. Мужики на соседних койках тактично нас не замечают. Зато я замечаю все. И паршиво, что это все мне нравится. Из большого окна на стене солнце проложило дорожку по полу. Этель попадает прямо на ее край. И я не могу не вести взглядом выше. Стройные ноги от колена и выше закрыты юбкой. Воспалённая фантазия дорисовывает остальное. Белая блузка на маленьких полупрозрачных пуговицах, вырез, изящная шея…
– Здаров!
За спиной сводной появляется Макс с рюкзаком через плечо и здоровенным пакетом. Подходит ближе, садится на край кровати и кидает на меня одеяло, закрывая по пояс. Красноречиво играет бровями.
– Не смущай девочку. Как ты, дружище? Мы тебе вкуснях притащили.
Эля все так же стоит в дверях не решаясь подойти. Я наговорил ей… Дурак. Девчонка и так перепугалась.
– Ну привет, Север, – к нам присоединяется Лу.
Сейчас их всех отсюда попрут. Нельзя толпой. Но я рад им. А то был риск сдохнуть до вечера от тоски.
– Привет, – киваю нашей теннисистке. – Все нормально?
– Да. Спасибо, что помог. Только желательно, чтобы до отца эта история не дошла.
– Да у нас все гудели вчера. Боюсь, так или иначе до старших долетит, – ведет плечом Макс.
– Да уж, – отмирает Эля. – У меня телефон чуть не взорвался от сообщений. Не знала, что ты такой популярный.
Закатываю глаза к потолку. Ты, детка, обо мне еще вообще ни черта не знаешь!
– Тебе Даша уже звонила? – интересуется Макс.
– Телефон на режиме "в самолёте". Не хочу пока ни с кем говорить. А что? Тоже переживает? – усмехаюсь. Мне кажется, она не способна на такие чувства. У нее совсем иные ценности в приоритете.
– Да, – за Макса поспешно отвечает Эля. – Привет тебе передавала. Авдеев отрицательно качает головой.
Походу, чтобы узнать подробности, телефон все же придется включить. Эля явно не хочет говорить, а ребята при ней не станут.
– Как нога? – Лу забирает у Макса пакет, выкладывает на тумбочку две коробки сока, негазированную воду, фрукты и мои любимые крекеры.
– С утра вкололи еще обезболивающего, так что нормально. Они сильно преувеличили, сказав, что на восстановление уйдёт месяц.
– Ты не торопись, – хлопает по плечу Лу. – Такие травмы…
– А ты бы пропустила чемпионат, зная, что следующая возможность попасть на него у тебя будет в лучшем случае через год? – перебиваю ее.
– Нет, – честно отвечает Лусинэ.
– Ну вот и оставь эти разговоры моей бабушке. А мне важно там быть, и я там буду!
– Север, тормози. Ты тут валяться будешь без тренировок. И плюсом больная нога. Да ты, считай, расписался под своим поражением.
– Макс! – рявкаю на друга. – Вот поэтому я телефон и выключил. Чтобы мне мозги не делали лекциями и причитаниями!
– Все, молчу я, молчу. Не психуй! Ты же знаешь, я в любом случае буду на твоей стороне, даже если с твоим решением не согласен. Могу завтра к тренеру заскочить, взять для тебя что-нибудь, чтобы хоть корпус пока в тонусе держал. Хочешь?
– Спасибо, – жму его ладонь.
Мы просто болтаем, ржем, как кони, все время шикая друг на друга, но нас все равно разгоняют. У меня еще один укол по расписанию. Медсестра входит в палату, а тут толпа. Разгоняет, разрешая остаться только Этель и то потому, что сестра. Она в отличие от Макса, на кровать сесть не решается. Берет табуретку и устраивается на ней. Надо бы сказать, что я не злюсь. И да, еще извиниться. Но все эти слова противным комом застревают в горле. Мы просто смотрим друг на друга. Она не выдерживает первая. Отводит взгляд к окну. Решаю немного понаглеть на правах раненого. Тянусь рукой до ее, прилежно лежащих на коленях. Приходится немного сползти вниз по подушке, чтобы дотянуться. Прикасаюсь пальцами к ее руке. Вздрагивает, поднимает свои красивые ресницы и прячет от меня руки за спину.
– Извини, – сразу за все. И за вчерашнюю грубость, и за это прикосновение.
– Я пойду. Рада, что с тобой все хорошо. Бабушке обязательно позвони. Она волнуется.
Понимаю, что надо отпускать. Не хочется. Вот такой я дебил, оказывается, когда девчонка, реально нравится. Не люблю привязываться к людям. Ничего хорошего из этого не выходит. И вместо того, чтобы попросить ее задержаться или прийти завтра, я просто отпускаю. Не фиг влипать в это глубже. Не отдать ее Платону – это одно, а то, как клинит какого-то черта меня, уже совсем другое.