— С Фоком неладно вышло, нужно как-то приободрить старика, он мне очень нужен!

Великий князь задумался над тем, как можно привлечь на свою сторону, несомненно, талантливого генерала, который сможет добыть для него победу, судя по тем бумагам, которые прочитал. И обязательно нужно устроить отношения с адмиралом Алексеевым — без флота победа в войне просто невозможна. Все же Ники поступил с ним нехорошо, все же тот отпрыск Дома, пусть и своеобразный,и этим нужно незамедлительно воспользоваться. А он и так упустил время — а эти двое обиделись не на шутку. Здесь Дальний Восток, а не столица, можно опустить условности. Бесплатно, повинуясь лишь долгу, таскать каштаны из огня для него не станут, тут нужно не только заинтересовать, но и дать что-то очень весомое для них.

— Нужно отстранить Куропаткина, по сибирским корпусам и так идут нехорошие разговоры, да и старики Гриппенберг с Линевичем сильно недовольны. Или сделать иначе?

Владимир Александрович задумался — все же три года он находился на должности регента по настоянию царственного брата, на случай внезапной кончины последнего. И создавшаяся ситуация сейчас играла в его пользу — только что рожденный сын самодержца править не сможет — ведь он сам отдал Ники еще в июле, до родов, подметное письмо, прекрасно понимая, что иначе его опередят другие. И видел, как почернел лицом и осунулся его царственный племянник — но так сам виноват, зачем брать в жены принцессу с порченной кровью. А «Мишкин» вряд ли сможет править, и за спиной не стоят сторонники, и умишком не вышел, да и случиться может всякое с бывшим «цесаревичем», у которого еще нет жены и наследников.

Вот у него с Михен трое сыновей, и каждый способен войти на престол. Да, их мать лютеранка, но так уговорить ее перейти в православие вряд ли будет трудным делом. Ведь недаром один из французских королей сказал, что «Париж стоит мессы».

— И что же мне им стоит предложить?!

Император Николай II и великий князь Владимир Александрович с женами.

— Камимура решил приостановить нашу эскадру?!

— Похоже на то, ваше высокопревосходительство, — осторожно ответил Витгефт, внимательно разглядывая через бинокль приближающуюся пятерку кораблей, знакомые силуэты броненосных крейсеров сразу бросились всем в глаза — слишком часто их видели у берегов Квантуна.

— Может быть, нам следует увеличить ход до пятнадцати узлов?

— Не стоит, Вильгельм Карлович — «новобранцы» долго не выдержат, возможны аварии — переход был долгий, и так торопились. А преждевременно иметь в строю «калеку» не стоит. К тому же не стоит раньше времени заканчивать спектакль — пусть японцы думают, что догонят нас быстро, может, какие поломки у них в машинах будут.

Евгений Иванович еще раз посмотрел на приближавшиеся крейсера вице-адмирала Камимуры — тот явно нацеливался на бой, благо до вечера времени много. Вот и лезет в драку, чтобы выиграть время до подхода броненосцев адмирала Того, уж больно характерные дымки на кромке горизонта проглядывают, говоря о погоне.

В том, что чуть ли не весь мир будет оповещен о появлении русской эскадры в Шанхае, Евгений Иванович нисколько не сомневался. Как и в том, что все броненосцы и крейсера подсчитают и немедленно сообщат в Японию. А дальше можно обойтись без пророчеств Кассандры — Того немедленно выведет в море оба броненосных отряда, отзовет крейсера Камимуры из Корейского пролива. Такой выгодный момент японский командующий упускать не будет — перехватить русскую эскадру на переходе до Порт-Артура лучше всего у Шаньдуна, в самом узком месте Желтого моря, и там дать бой, имея 11 кораблей линии против 8 русских.

Такой расклад давал японцам большие шансы на победу, ведь крейсера ВОКа в сражение не вступят, слишком далеко они находятся. А тихоходные броненосцы Матусевича просто не успеют подойти из Дальнего вовремя, и изменить ход боя. И появляется прекрасная возможность одержать победу, потопив несколько русских кораблей.

На этом Алексеев и сделал расчет — уйдя от Шанхая в океан на северо-запад, он повернул к югу, а затем ввернулся на обратный курс, и, пройдя ночь, повел корабли к северу, стараясь держаться корейского, а не китайского берега. И ближе к вечеру следующие в десяти милях крейсера Эссена столкнулись лоб в лоб с двумя «мару», вспомогательными крейсерами японского военного флота.

Бой с одним из них длился недолго — большой грузо-пассажирский пароход, со скоростью в 17 узлов и вооружением из двух тяжелых пушек противостоять двум крейсерам 1-го ранга не смог. Зато второму дали удрать, и не забивали искрой его радиограммы с призывами о помощи. Но как только корабли Эссена отогнали «мару» далеко, Алексеев снова отвернул к югу, а потом ночью изменил курс и пошел к Шандуню.

Рискованная затея, что тут скажешь, но она удалась — Того рванул со своими броненосцами на перехват, а русская эскадра вышла утром за его спиною. И теперь началась погоня, только японцы уже потеряли выигрышную изначально для них позицию.

Так что у Камимуры остается только одна возможность — навязать бой в преследовании, повредить один из русских броненосцев, чтобы тот потерял или сбавил ход. А так как он будет защищать «подранка», то отряд броненосцев Того успеет подойти к месту схватки и все решится в общем бою. Вот только в таких «играх» противники могут всячески хитрить и навязывать свою волю противнику — «избиения младенцев» не будет, будет битва равных по силе противников.

Радиограмму в Порт-Артуре получили и передали ответ — можно не сомневаться, что броненосцы Матусевича уже спешат на помощь. При таком ходе они через пять часов встретятся. А за это время необходимо выбить пару броненосных крейсеров, «тонкая шкура» которых не способна противостоять снарядам в 10 и 12 дюймов.