— Я признателен вашему императорскому высочеству…

— Владимир Александрович — называйте меня по имени-отчеству, так удобнее. И вроде как по-родственному — ведь я родитель крестного отца вашей августейшей супруги. Да и по годам мы ровесники, Александр Викторович. Да, что же мы все о делах и делах, давайте отобедаем, да и вы с дороги, устали, и небось голодны!

Фок несколько обалдел от таких ласковых речей, памятуя, как его приняли в самом начале встречи. И хорошо понимал, что, несмотря на любезную обходительность и обращение по имени-отчеству, как раз за обедом речь и пойдет о делах — великий князь оказался отнюдь не глупцом и сделал определенные выводы…

Фок ошибся — все время обеда, весьма роскошного, с обилием блюд, великий князь Владимир Александрович говорил обо все на свете, но ни слова не проронил касательно нужных дел. И лишь после поданного кофе, с коньяком и сыром, предложил еще сигары. Однако генерал, поблагодарив за оказанную ему честь и великолепный обед, достал свои папиросы, понимая, что за прошедшее время наместник тщательно обдумал ситуацию и сейчас последую расспросы. И они начались, вот только совсем с иной стороны, чем Фок ожидал — он думал в первую очередь о китайских делах.

— Позвольте спросить вас, Александр Викторович, касательно нынешней кампании. Бои на реке Ялу стали монотонными, что ли — обстрелы идут постоянно, но нужно нашей армии переходить к активным действиям, как советует мне Алексей Николаевич.

— Ни в коем случае это нельзя делать, Владимир Александрович, по крайней мере, до середины января, — Фок ответил негромко, но категорично, и тут же добавил. — Но высказанное сейчас решение есть мой взгляд, и я могу обосновать свое видение войны.

— Было бы интересно узнать, — глаза великого князя сузились, и Александр Викторович понял, что нужно быть как можно убедительнее. И начал также негромко говорить, но постарался сделать свои доводы как можно более внушительными, ведь он не знал, что предлагает генерал Куропаткин, ратующий за наступление.

— Войну ведут массовые армии, набранные по военной повинности. В сибирских корпусах много запасных, также как в прибывших пехотных дивизиях. Набранные в Казанском военном округе четыре резервные дивизии «сырые», и их нужно доводить до нужной степени боеспособности. А у японцев еще не задействованы все кадровые пехотные дивизии — к Ялу сейчас стянуты четыре полевых армии, и атаковать их означает без всякой пользы обескровить собственные войска. И что самое печальное — сломить вражескую силу за одно-два сражения невозможно — морскими перевозками тут же прибудет пополнение, поступят новые пушки, винтовки и боеприпасы. И все начнется сначала — атаки на подготовленные позиции, да еще с форсированием реки, под пулеметным и орудийным огнем противника не сулят ничего хорошего, даже видимости успеха. Просто таково положение дел в позиционной войне, а ведь она началась, хотим мы этого, или не хотим!

— Позиционная война — вы подобрали интересное слово, Александр Викторович. Действительно, и мы, и японцы, сейчас окапываемся в землю на всем протяжении реки, а там свыше сотни верст. Дальше идет гористая местность и леса, дорог мало, и те раскисли, и одна грязь вокруг. И так будет до конца декабря, как мне сказали, а там наступят морозы, пусть и не такие крепкие как в Сибири.

— Да и то это временно — может прийти тайфун и обрушится на береговую полосу — наступать в это время невозможно, да и потом нужно ожидать какое-то время. Надо надеяться, как только река в верхней части замерзнет, атаковать именно там, и большими силами. Но для этого нужно провести ряд подготовительных мероприятий.

— Интересно было бы узнать каких именно мероприятий? Будь вы на посту наместника и главнокомандующего, чтобы вы сделали?

— Отдал бы приказ 2-й и 3-й Маньчжурским армиям создать полноценные полевые позиции по всей линии боевых действий. Причем на главной оборонительной линии находятся два батальона от каждого полка, а другая половина из пары оставшихся батальонов в резерве, на отдыхе. Сидеть в окопах, по уши в грязи — то еще незабываемое удовольствие, и солдаты должны иметь полноценный отдых. Полмесяца службы, и сразу же смена — ротация должна быть планомерной, тогда личный состав не будет вымотан.

Фок говорил медленно, но сейчас остановился, сделав короткую паузу, и закурил папиросу. Просто он увидел, как великий князь делает пометки карандашом на листке бумаги, а потому перекур был обоснован — пусть успеет записать то, что считает важным.

— На позиции отправить все пехотные и резервные дивизии, прибывшие на войну. Последние можно свести по две в корпуса — нижние чины и офицеры в «окопном сидении» постепенно втянутся в боевую работу и получат необходимый опыт и навыки. Привыкнут, а это нужно, к смерти и обстрелам, приобретут к ним привычку и хладнокровие. А вот все сибирские корпуса немедленно отвести к линии ЮМЖД, дать полноценный отдых и готовить их к маневренной войне после форсирования Ялу — до февраля времени хватит, чтобы все наши войска «втянулись» в учения, и подготовились к предстоящему наступлению.

— Вполне логично, но вот только меня постоянно теребят телеграммами из военного министерства — требуют незамедлительно пресечь «своевольство» прежнего наместника и вернуть сибирские дивизии на установленный штат. А то части получились слишком слабыми, а дивизии представляют по числу рот обычную пехотную бригаду восьми батальонного состава. И как мне тут быть прикажите? Есть ли необходимость сохранить корпуса в существующем виде, или вернуть их в прежнее состояние?

— Не думаю, ваше императорское высочество. На этой войне отрабатываются как новые виды оружия — скорострельные пушки, пулеметы, магазинные винтовки — так и тактические приемы ведения боя. А последнее и обуславливает штатную структуру частей и соединений. Хотели мы этого, или нет, но современная война диктует свои правила.