Но для этого захвата нужно было нанести поражение Поднебесной — вассалами которой являлась правящая в стране Утренней Свежести династия Чосон. Десять лет назад японцы напали на Китай, в ряде боев разбили китайский флот, обзаведясь трофеями, включая первый броненосец, и завладели Квантуном, начав бои в южной части Маньчжурии. Но главной целью была Корея, куда были высажены войска, разбившие недисциплинированное китайское воинство, что пришло Сеулу на помощь.

Первая «маленькая и победоносная» война закончилась для страны Восходящего Солнца жутким дипломатическим поражением. Три великих державы — Россия, Германия и Франция — выдвинули ей ультиматум, и японцам пришлось уступить захваченную Квантунскую область России. А что бывает когда из пасти голодного пса вынимают кость с махрами мяса, да еще при этом дают увесистый пинок под хвост?

Правильно — ничего хорошего, такое не забывает ни один зверь!

Вот только как воевать с европейским альянсом, когда флот убогий, а у врага дымят трубами броненосцы?!

Так что пришлось заглушить аппетит Тайванем, заглотив его не прожевывая, отчего у островной империи чуть не случилась отрыжка. Воинственные островитяне не захотели принимать оккупационную власть и яростно сражались два года. Полученную с Китая контрибуцию, часть которой составляло серебро, уплаченное русскими китайцам за аренду Квантуна, пустили на строительство самого современного броненосного флота, заказав в Англии передовые по времени десять кораблей. Еще четыре броненосных крейсера построили немцы, французы и итальянцы — на этом деньги и закончились, ведь все хорошее имеет свойство исчезать в отведенное время. И хорошо, если остаются боевые корабли, а не роскошные дворцы, как в свое время поступила Цыси, на свою голову оприходовав на это дело флотский бюджет, как раз перед войной с Японией.

Теперь наступила очередь Кореи, благо Китай отказался от покровительства над страной Утренней Свежести, а великие державы еще не определились, кому «оприходовать» огромный полуостров. Образно говоря — толкались локтями, и мешали друг другу. Этим моментом и воспользовались японцы, благо коррупция среди корейских сановников при безвольном короле Коджоне была потрясающей, и народ был ими вконец разорен.

Энергичная королева Мин пыталась бороться с японцами, умело лавируя между великими державами, но японцы решили эту проблему быстро и решительно, с должным цинизмом. Охранявшие чету японские наемники под командованием генерала Миуры Горы 8 октября 1895 года попросту убили деятельную женщину, а заодно, чтоб не было ошибки, ведь королева старалась не показывать никому своего лица и отсутствовали фотографии и портреты, перебили всех придворных дам. Генерал предстал перед японским судом, вина была не доказано, понятное дело, а король Коджон укрылся в русском посольстве, откуда целый год руководит страной.

Японцы его оттуда выманили пышным титулом — Коджон провозгласил сам себя императором, при этом будучи японской марионеткой. А так как позиции русских в Корее являлись значимыми, то решить этот вопрос без войны было никак нельзя. Фок знал, что в реальной истории уже в этом году европейские державы осознают, что Корея для них окончательно потеряна, а через пять лет полуостров будет аннексирован японцами и превращен в колонию — азиатский хищник действовал напористо и целеустремленно, совсем как «белые господа»...

— Я рад видеть ваше величество! Не думал, что встречусь с самим генералом Фоком, про которого втихомолку говорят, что он «перерожденный» Цзинь, последний потомок императоров, — Коджон склонился в поклоне, — в его глазах застыл жуткий страх.

«Императора» выкрали из дворца Токсугун корейцы из агентуры покойного Юань Шикая, и взяли под охрану «партизаны» из специальной роты маньчжурских стрелков, которая целый месяц помогала разрастаться восстанию против японцев. По сути, повсеместно пошла самая настоящая гражданская война, скопища повстанцев насчитывали тысячи человек, солдаты и полицейские вливались в отряды инсургентов целыми подразделениями. Сановников короля, чиновников и прочих коллаборационистов истребляли, где только могли, а русские войска, и особенно немногие маньчжурские подразделения встречали с ликованием. Еще бы — пронесся слух, что императрица Е Лен принимает весь корейский народ под свое покровительство, и налоги будут снижены в четыре раза, а от японцев и их прихвостней не должно и духа остаться. Так что резня пошла жестокая, а Фока уже сопровождали в его визите к королю заранее подобранные министры нового правительства.

— Пустое, чем меньше будут болтать, тем лучше, ведь ты 26-й по счету представитель династии Чосон, — Фок специально пропустил новый титул, опереточный «император» ему был не нужен, как и наместнику, с которым имелись договоренности. А вот намек, что он лишь 26-й по счету, и может быть легко сменен 27-м, Коджону явно не понравился. Страх снова плеснулся в его глазах, ван прекрасно осознавал, почему русские и маньчжуры дали свирепо расправится со всей прежней администрацией, что действовала от его имени, и была ненавистна большинству корейцев.

— Твоя страна была обречена — японцы бы ее проглотили. А вот сейчас решается вопрос о ее будущем. У тебя есть выбор — добровольно признать императрицей «северных Цин» мою жену Е Лен, передать ей свой титул, и объявить себя и своих потомком вассалами Маньчжурской империи на «вечные времена». Корея, Тайвань, Монголия — все эти территории будут нашими вассалами, а те, кто по неразумности своей станут противниками этого решения моего сюзерена, а также моей супруги, потерпят ущерб. Назначим других правителей, более разумных.

Фок без всякой улыбки посмотрел на низкорослого корейца в прусском мундире и каске с шишаком. Зрелище для него было отнюдь не смешным, а печальным — презрение вызывают правители, что безвольно отдают на заклание собственный народ. Король, да уже король, посмотрел на парадный генеральский мундир со всеми орденами и звездами, прекрасно понимая, какая великая держава стоит за спиной Маньчжурии.

— Твою величественную супругу я признаю своей императрицей, а тебя, Цзинь, императором — я прекрасно понимаю, что ты мне сказал на моем родном языке, которого обычный русский генерал знать не может, — Коджон низко поклонился. Фок произнес тихо, но властно, осознавая, что окончательно сломил безвольного короля.