— Мои папа — дворянин из Шотландии, а мать — урожденная местная помещица, — добавил лишь Андрей Георгиевич.

Николай I кивнул. Изысканные манеры юноши и вмешательство жены только заставили его быть тверже в сделанном ранее решении оставить Макурина около себя. Значит, так суждено самим Богом!

После обеда он по предложению, считай по приказу императора Николая, отправился в его рабочий кабинет, опять прихватив несессер. Андрей Георгиевич и не протестовал. Он чиновник, а не свитский деятель. Не обедать пришел, а работать. И потом, куда идти! Никаких эмоций!

И только когда пришел в кабинет и, пользуясь одиночеством, огляделся, его окатила волна ажиотажа. Он оказался рядом с самим всероссийским императором Николаем! Вау! Неважно кем, но совсем неподалеку. Может, хватит мечтать о судьбе рядового аборигена? Он будет пусть не всесильным повелителем, но фаворитом-то точно. Второй Потемкин-Таврический!

В коридоре раздались тяжелые властные шаги. Так может ходить только император — хозяин не только дворца, но и всея Руси. Попаданец заметался, не зная, куда приткнуться. Наконец скромно приткнулся, быстренько вытащил из несессера листы бумаги, чернильницу, гусиное перо. Он готов.

Заскрипела дверь, рвя нервы в клочья. Сейчас войдет император! Однако вошел… всего лишь неизвестный слуга. Фу ты! Что так разволновался?

Довольно пожилой седой слуга пришел с небольшим столом. Сказал, что стол по приказанию государя для него. Предусмотрительный монарх, однако. Правда, стол бы нужен побольше. В XXI веке он назывался бы туалетным. Всякую женскую мелочь на него держать очень даже можно. А вот писать на нем будет неудобно. Ладно, что ж теперь, попишет и на этом. Главное, что б почерк не испортил.

Вскоре зашел император, увидел принесенный столик, разбранился. Оказывается, он имел в виду совсем другой стол. Не слушая скромный лепет Макурина, что ему и этого хватит, зазвонил в колокольчик.

На звон поспешил уже знакомый слуга, которого император называл Никодим. С ним Николай разговорил мягко, но отрывисто. Чувствовалось, что это пусть и старый знакомый, но все же слуга из простонародья. Поговорили. Никодим извинился. При чем перед монархом, хотя пострадать должен был Макурин.

Что же делать, — философски подумал попаданец, — зато тот целый государь, а он пока никто.

Император, кстати, тоже почувствовал сложность ситуации, тут же познакомил Никодима с Андреем Георгиевичем. При чем именно так он и назвал. Одного просто по имени, другого по имени-отчеству. Потому что один выходец из казеных крестьян, а другой из столбовых дворян.

Никодим вынес туалетный столик, принес при помощи еще слуги простенький, но письменный стол. Разобрались, расселись, стали работать.

Николай I до этого писал нечто вроде аналитической записки. И были еще записи какого-то незнакомого чиновника, которого император задним числом сильно разругал. Видимо, был сильно недоволен. Чиновник должен был написать беловой вариант. Ха! Ему и черновой вариант давать не хочется.

Андрей Георгиевич, присмотревшись, недовольством монарха был согласен. Грязно, неряшливо, почерк, как курица лапой.

Государь грозно приказал, видимо, для обычной проверки, взять два исписанного листа самого императора, полтора листа оного чиновника и составить простой внятный текст. Понятно?

Что же непонятно. Попаданец коротко согласился и стал писать. По-видимому, это был не тот вариант, который предпочел бы император, поскольку он затоптался рядом, недовольно засопел. Но потом пригляделся к работе Макурина, притих.

Через некоторое время, написав пять абзацев для проверки, он уже специально попросил сюзерена посмотреть и оценить, так ли он написал, а если нет, то что надо поправить.

Николай I недоверчиво взял единственный лист бумаги. В голове, похоже, не укладывалось, как можно в такой короткий срок начать превращать несколько листов исчерканного, грязного, не совсем понятного текста в четкий внятный беловик. Легко же ошибиться!

Пока он разбирался с тем листом, Андрей Георгиевич переписал еще пол-листа. Все-таки переписать, это не самому написать. Да грязно, зачастую непонятно из-за невнятного почерка и черканий. Но он с этим еще в XXI веке разбирался. Там компьютеры так людей разбаловали, писать зачастую не могли.

Император прочитал. Сделанное его удовлетворило. Он уже сел на свое место уверенно, по-хозяйски. И стал не просто проверять написанный текст, но и работать с ним. Один абзац он вообще вычеркнул, в другом абзаце переписал предложение, ему не понравилось содержание.