— Пятьдесят лет назад, — сказал Джонс, — один писатель по имени Уильям Тенн написал прекрасную новеллу. Может быть, вы даже ее и читали. В ней речь идет о модуле американских ВВС, который был доставлен на Луну; его экипаж обнаруживает неподалеку обитаемое куполообразное строение неизвестного происхождения, и одного из них посылают на разведку. Разведчик отправляется, не надеясь на возвращение, уверенный в том, что русские или (а почему бы и нет?) марсиане обязательно разнесут его на куски, и тем не менее возвращается цел и невредим, держась за бока и безостановочно хохоча. И вы знаете, почему он хохотал? Потому что сооружение было построено американским же ВМФ.

Адмирал икнул два раза и изрек: "Хорошо сработано, ребята". Полковник принял оскорбленный вид. Гражданский наклонил голову: один ноль в вашу пользу, Джонс.

Приободренный Джонс улыбнулся улыбкой продавца подержанных автомобилей.

— Ей-богу, господа, мне даже стыдно, что я вспомнил эту маленькую историю. Я уверен, а я действительно в этом уверен, что каждый из вас заботится лишь о соблюдении национальных интересов. Другого я и не предполагал. Со своей стороны, хочу заявить, что меня вам не следует опасаться, и служба безопасности может это подтвердить: ни один из моих предков, начиная с Питекантропус Эректус, не был замечен в антиамериканской деятельности.

Это то, что касается вас и меня. Остается ОРАКУЛ. ОРАКУЛ, как вы знаете, — это не простая вычислительная машина. Он был создан не для того, чтобы решать математические или физические задачи, хотя он и это может делать; он был создан для того, чтобы направлять человеческую мысль, а также служить для нее источником информации. Все, о чем можно прочитать в библиотеке конгресса, да и в других библиотеках, заложено в его память: романы, философские трактаты, журналы, сборники стихов, учебники, брошюры религиозной пропаганды, комиксы, личные архивы, и этот список можно продолжить, короче говоря, все, что армии техников, которая работала днем и ночью, удалось снять на микропленку в течение более чем десяти лет. Никакая прихоть человеческой мысли, никакой литературный стиль или школа ему не чужды. Он может читать с листа на пяти языках: английском, немецком, русском, французском и японском и понимать благодаря встроенному эсперанто еще около сотни менее распространенных языков Азии и Африки. Никогда еще, начиная с появления на Земле человека, этот человек не имел такой полной истории развития разума и его состояний, которая, будучи поставлена на службу правительству, не даст ему возможности совершить ошибку. И в этом, естественно, одно из основных качеств ОРАКУЛА: зная не только факты, но и мнения, к ним относящиеся, он не может ошибиться.

Добавьте к этому его способность к экстраполяции — способность предвидеть до самого конца развитие событий, являющихся результатом принятия определенного решения, каким бы незначительным оно ни было, а также некоторую слабость его памяти — он отвечает на вопросы, но не может ни вспомнить, ни, если это потребуется, назвать того, кто их задал; вот такую машину вы имеете в своем распоряжении. Она уникальна и может решить любую частную или общую задачу, соотнеся ее с наиболее широким кругом проблем, которые могут возникнуть, короче говоря — прошедшая, настоящая и будущая история Человечества…

— Это очень хорошо, — тихо сказал гражданский, — тем более мне очень жаль, что именно эта машина отказывается мне отвечать.

— Она не отказывается отвечать, она отказывается отвечать на ваш вопрос. Именно это не оставляет нам выбора; если вы хотите получить ответ на ваш вопрос, вы должны мне его назвать.

Джонс заметил легкую улыбку на лицах двоих оставшихся и быстро продолжил:

— И вы то же самое. То же самое. Поймите меня правильно: у вас свои проблемы, у меня ОРАКУЛ. Я хочу знать, что происходит. Если я буду знать один из вопросов, я, может быть, найду на него ответ, но не более. Мне нужны все три вопроса, чтобы я мог подвести подо все это общую базу. Да, у меня уже есть один вопрос, это верно, но мне этого недостаточно: вы все трое занимаете высокие посты, все трое можете принимать ответственные решения, все трое принадлежите к одному и тому же поколению (но ненадолго, мои петушки!) и все трое хотите лучше служить своему отечеству (в том случае, если оно служит вам!).

Он выдержал паузу и, переходя к новой тактике, изобразил на своем лице детскую улыбку.

— Поставьте себя хотя бы на секунду на мое место, господа! ОРАКУЛ для меня — это все. Я не отходил от него в течение трех недель. И теперь, когда решение уже почти у меня в кармане, вы просите меня, чтобы я от него отказался, чтобы я забыл о нем и думал о чем-нибудь другом! Вы не отдаете себе отчета в том, что вырываете у меня сердце?

— Целиком и полностью на вашей стороне, — сказан гражданский с выражением восхищения на лице, после чего он продолжил уже голосом, способным заморозить гелий до жидкого состояния: — Но то, чего вы требуете, невозможно.

Джонс посмотрел на него, потом на двоих других, окруживших себя стеной бетонного молчания.

— Очень хорошо, — со всей рассчитанной яростью, на которую он только был способен, взорвался Джонс. — Я бросаю это дело! У меня уже вот где сидит это место; то же могу сказать и о своей подруге, которая замучилась меня ждать, привет! И не думайте, что вы сможете подыскать мне замену! ОРАКУЛ был создан моей компанией, и только моя команда может в нем разобраться, а я — тот единственный человек, который может ею руководить! Господа…

Такие выражения могли напрямую дойти даже до мозгов Полковника. В его груди родилось глухое рычание, которое, обретя наконец человеческое выражение, было более похоже на обвал, чем на человеческую речь:

— Вы здесь для того, чтобы подчиняться! И будете выполнять свою задачу до тех пор, пока ее результаты нас не удовлетворят, в противном случае я лично позабочусь о том, чтобы вы ответили за последствия!

— Последствия? — прорычал Джонс. — Какие последствия? Вы меня выставите вон? Можете не беспокоиться, я сумею доказать, что вы помешали мне выполнить мою работу. Что же касается ваших приказов, вы сами знаете, каким образом вы можете с ними поступить! Может быть, традиции этой страны вас и не устраивают, но они тем не менее существуют, и вот это (при этом он взялся за отворот своей спортивной куртки) дает мне право отправить куда подальше, если я этого пожелаю, всех вместе взятых военных из Пентагона, от простого дневального до самого изукрашенного звездами генерала!