Чтобы его возвращение в подполье по возможности выглядело более правдоподобным, гестапо опять разработало план «побега». Из Остравы в Брно время от времени перевозили заключенных. На этом и построили свой план гестаповцы. 3 ноября 1943 года из здания гестапо выехало два автобуса с арестованными. Среди них были члены группы Брженека, в том числе и Рецлик. Когда автобусы приблизились к заранее выбранному месту, Рецлик, согласно договоренности, попросил остановиться, чтобы сходить по нужде. Автобусы остановились, и Рецлик вышел. Вдруг он перескочил через канаву, сбросил кандалы, которые были надеты слишком свободно, и побежал в поле. Гестаповцы Вагнер и Гейнце открыли по нему стрельбу, но так, чтобы пули не задели его, и одновременно начали «преследовать» его.

Но убегавшего Рецлика заметил и гестаповец Фитце из другого автобуса. Он был глуховат и потому не понял всего того, что говорилось в остравском гестапо о готовившемся побеге Рецлика. Неожиданно он выхватил пистолет и открыл по Реплику огонь. Вторым выстрелом он попал ему в правую ногу. Рецлик упал. План гестапо провалился. Автобусы поехали дальше, а Рецлика отправили в больницу во Фридеке, где его оперировали, а затем перевезли в остравскую больницу.

В больнице он пробыл около месяца. Тем временем гестапо разработало новый план его «побега». Когда он смог ходить, Вагнер с Кордесом принесли ему гражданскую одежду. Гейнце, руководивший «побегом» Рецлика, устроил так, чтобы его выпустили из больницы через заднюю дверь. Рецлик получил от Гейнце адрес матери Брженека и указание навестить ее сразу же после «побега» и таким путем связаться с ее сыном. Кроме всего прочего, был поднят шум по поводу того, что Рецлику удалось бежать.

Так с большим трудом остравскому гестапо удалось заслать Горимира Рецлика в подполье. Он был зачислен в подполье как агент под номером «МО-25» и кличкой «Мира». Гестапо выдало ему удостоверение личности на имя Йозефа Кудела. Он получал 600—1000 крон в месяц и имел разрешение носить оружие.

Однако на одного Рецлика гестапо не надеялось. Летом 1943 года в Остраву был послан один из самых способных агентов, некий Франтишек Шмид. В его задачу входило помочь найти и ликвидировать диверсионную группу «Белая львица». Она совершала диверсии в Остравской области с помощью взрывчатки. Деятельностью Шмида, числившегося в гестапо под номером «В-105» и выдававшего себя за инженера Франтишека Новака, руководили Вагнер и Кордес.

Через агента Франтишека Беднаржа («В-35»), посланного в Остравскую область из Брно, Шмид установил связь с неким Фолтином, который поверил, что они (Шмид и Рецлик) подпольщики. Фолтин знал, что его товарищ по работе на заводе Арношт Мисликовьян связан с группой Брженека, и поделился этим со Шмидом, который выдавал себя за работника областного подпольного руководства в Брно, которому поручено укрепить в Остравской области движение Сопротивления. Он попросил Фолтина, чтобы Мисликовьян устроил ему встречу с Брженеком. Когда же Мисликовьян отказался, Фолтин ему сказал, что это приказ партии, и если он не выполнит его, то ответит за это.

Мисликовьян уступил и организовал встречу через Лиду Мутин, работавшую с ним на заводе. Фолтин, Брженек и Йозеф Шугарек встретились в гостинице «Балкан» у вокзала в Паскове. Там Фолтин пообещал обоим, что они встретятся с инженером Новаком через три дня за гостиницей «Жижка» в Грабове.

На встречу явились Брженек, Шугарек, Владимир Вашут и Фолтин, который привел Шмида и представил, его как инженера Новака. На этой встрече Шмид дал группе Брженека план дальнейших действий, обратив особое внимание на самые ближайшие задачи, которые они должны выполнять совместно. Между прочим, было предложено помочь освободить одного человека из гестаповской тюрьмы. Шмид изложил им подробный план нападения на гестапо, а от группы Брженека хотел только одного — чтобы она прикрывала его группу, то есть «группу Новака». Шмид интересовался также Гарабишем, Адамовским и другими подпольщиками. Уверял, что ему необходимо переговорить с Гарабишем, поэтому попросил собравшихся заехать к Гарабишу и передать ему, что он должен явиться к Анделе Черне во Фридек. Брженек пообещал это сделать и перед уходом спросил Шмида, не знает ли он Рецлика, который участвовал с ним в диверсии по поджогу биржи труда. Шмид ответил, что такой человек в его группе есть. Тогда Брженек сказал Шмиду, что будет полностью доверять ему, если на следующую встречу он приведет Рецлика. Договорились, что встреча эта состоится, когда Вашут сообщит Фолтину время и место.

После встречи со Шмидом Брженек приехал во Фричевице к Гарабишу и обрисовал ему обстановку. Обсудив ход встречи, они пришли к выводу, что Шмид — тайный агент. Однако было решено все-таки договориться о следующей встрече, но на нее не идти, а понаблюдать. Между тем устроить встречу просил сам Фолтин, мотивируя тем, что он должен дать важное поручение от инженера Новака. На встречу с Фолтином они явились и пообещали ему, что Брженек и Гарабиш встретятся с инженером Новаком в Паскове. Пообещали только для того, чтобы выяснить, кем, собственно, является инженер Новак. Однако их подозрение в том, что он тайный агент, подтвердилось в тот же день. Уходя со встречи с Фолтином, они заметили, что за ними ведется слежка. Поэтому-то и разошлись в разные стороны.

Но Шмид не сдавался и договорился через Фолтина о следующей встрече у здания почтамта в Остраве-Забржеге. Еще при ее планировании в гестапо договорились, что Брженек и его люди будут отведены Шмидом с места встречи на квартиру одного тайного агента в Забржеге и там арестованы. Район вокруг здания почтамта гестаповцы должны были заблаговременно окружить. Но туда никто из группы Брженека не явился.

Когда четыре такие попытки результатов не дали, гестаповцы Карел Шифермюллер и Гейнце сообщили, что у них более надежная связь с Брженеком, а именно через Горимира Рецлика.

Теперь вернемся к моменту, когда Горимир Рецлик покинул больницу. Согласно приказу Гейнце, он навестил мать Карела Брженека и передал ей письмо для сына. Мать Брженека о Рецлике слышала, поэтому письмо взяла и отправила его Выходилам во Вратимов. Это было в начале 1944 года. Рецлик писал Брженеку, что ему удалось бежать из больницы, и просил в назначенный день прийти в условленное место в Остраве и принести ему одежду. Брженек показал письмо Микмеку. Тот заявил, что почерк ему знаком еще с того времени, когда он был в гестапо, и что письмо это написано гестаповцем. Тогда Брженек возвратил письмо матери и велел вернуть его в гестапо, чтобы тем самым снять с себя подозрение.