Шрифт:
В тексте присяги, написанной девятнадцатилетним комсомольцем, было четко сказано, что в своей деятельности партизаны отряда подчиняются руководству Коммунистической партии и что в борьбе за свободу готовы пожертвовать жизнью.
После подписания присяги всеми партизанами Яшек созвал совещание. На нем было решено выслать связных в окрестные деревни с заданием выяснить, какие меры предпринимают оккупанты для поимки группы, не арестован ли кто из их помощников и какова там обстановка. Но в первую очередь связные должны были принести еду, одежду, обувь и инструменты для постройки новых убежищ.
С сознанием большой опасности, которая ожидала их в деревнях, и большой ответственности перед товарищами, ожидавшими их возвращения, партизаны уходили на выполнение задания.
В первую ночь в Пршибор вышли двое, Алоиз Лапач и Зденек Гикел. Назначенное время для возвращения уже давно прошло, а они не появлялись. Больше ждать было нельзя: Владимир Райнох и Йозеф Станислав отправляются к своим знакомым в Жилин около Нового Йичина и в село Рыби.
Стремясь скорее добыть для отряда хотя бы самое необходимое, Яшек вскоре после ухода второй группы посылает в Пршибор к людям, которые уже помогали комсомольцам, Ярослава Галамика, Олдржиха Соху и Яромира Шмаглика.
При переходе этой тройки через Раков мост между Вержовице и Моржковом шаги партизан услышал немецкий полицейский — таможенный постовой. Он тут же спрятался под мостом. Как только партизаны миновали мост, полицейский начал в них стрелять. Первым же выстрелом он смертельно ранил Олдржиха Соху. Галамик и Шмаглик открыли ответный огонь. В перестрелке был опасно ранен Галамик, у него был выбит правый глаз и прострелен палец. Когда тяжело раненный полицейский перестал стрелять, Шмаглик отнес Галамика и вернулся за Сохой. Но того уже нашли немцы, подоспевшие на помощь своему товарищу. Не найдя Соху, Шмаглик возвратился к Галамику. Но и того не оказалось на месте. В полной уверенности, что и его нашли немцы, Шмаглик прибежал обратно в отряд, чтобы предупредить об опасности.
После прихода Шмаглика Яшек с остатком отряда сменил место, чтобы в случае предательства не попасть в руки немцев. В ожидании возвращения других групп, не знавших о том, что отряд переменил место, он на другой день отправился на первоначальное место, чтобы связные напрасно не блуждали по лесу. Но там он нашел только Галамика, сумевшего возвратиться с таким серьезным ранением обратно. Яшек отрезал ему перочинным ножом палец, который безжизненно висел, перевязал рану куском тряпки и отвел его на новую стоянку. Дорогой они встретили какого-то человека, который по просьбе Яшека обещал принести им сюда продукты.
Но вместо него появились немцы.
Франтишек Голиш из Зубржи, уже давно скрывавшийся от ареста в этом районе, послал к штрамберкцам лесоруба предупредить о том, что немцы стягиваются к их стоянке с нескольких сторон и что им грозит окружение. Благодаря этому отряд ускользнул от преследователей к Френштату под Радгоштем. В лесу выше города партизаны совещались, что предпринять, прежде чем немцы снова нападут на их след.
Никогда еще положение партизан не было столь тяжелым. Нацисты могли явиться сюда в любой момент, а уйти от преследователей уже не хватило бы сил. Здесь были тяжело раненный Галамик, Мирослав Шмаглик с заражением крови от загрязненного нарыва на ноге. Голод и истощение достигли такой степени, что Катерина Лысенкова уже не держалась на ногах.
Посовещавшись, пришли к выводу, что самое разумное — на время разойтись и, укрывшись у своих знакомых, переждать приближающуюся зиму. Договорились, что Яшек весной их созовет и они снова уйдут в горы.
Перед уходом каждый сообщил Яшеку, у кого он будет укрываться. В случае встречи членов отряда с недавно высланными связными они должны были информировать их об этом решении {22} . Вскоре место последнего пребывания штрамберкцев опустело.
В сложившейся обстановке это было единственно правильное решение, так как отряд, ослабленный голодом, болезнями и непрерывным преследованием, что бесспорно сказалось и на моральном состоянии его членов, не имел возможностей активно действовать. В результате своевременного роспуска отряда гестапо потеряло след партизан.
22
Райнох и Станислав после ухода из зубержских лесов в свою группу уже не вернулись. Узнав от Мертика о перестрелке с немецким таможенным полицейским, они не пошли обратно, предполагая, что граница после инцидента будет сильно охраняться. Они решили уйти в Одерские горы, где в Спалове у Станислава был кум, кузнец Шима. С августа 1943 по май 1944 года Райнох и Станислав прятались у него. В мае ушли в местные леса и там выкопали себе бункер. 12 августа 1944 года они застрелили немецкого лесничего, члена штурмовых отрядов, который хотел задержать их у потока при стирке рубашек (за поимку этих партизан было обещано вознаграждение в 10 тыс. рейхсмарок). В лесах начался тщательный поиск, и Райнох со Станиславом снова ушли к Мертику в надежде соединиться со своей группой. Им не удалось это, и через несколько дней они опять вернулись в спаловские леса.
В период, когда они пытались связаться со своими, в лес ушли пятеро спаловских граждан, с которыми они соединились. В течение зимы 1944—1945 годов к ним присоединились двое русских летчиков, сбитых немцами, четверо русских военнопленных и один англичанин из каменоломни Якубчевице. В этом составе группа не раз нападала на немецких солдат, которые рыли траншеи в этом районе. Ее преследовали штурмовые отряды по всем Одерским горам. Диверсионную деятельность она вела до самого конца войны. В середине апреля 1945 года Йозеф Станислав с англичанином ушли в Словакию. 20 апреля они вступили в партизанскую группу «За родину» капитана Красной Армии Гарницкого. В составе группы они пробыли до конца войны. Владимир Райнох 12 мая 1945 года вернулся с Одерских гор в Штрамберк.
Лапач и Гикел получили сообщение Яшека о временном роспуске группы и укрылись у Кета в Копршивнице. Но были кем-то выданы, и однажды зимой дом окружили гестаповцы. Партизаны в перестрелке тяжело ранили двух гестаповцев, прорвались через окружение и укрылись в одинокой риге. Но так как они убегали босые и оставляли на снегу кровавые следы, то привели преследователей к своему убежищу. В перестрелке Гикел был ранен, упал с сеновала на молот и потерял сознание. Немцы вылечили его, а затем казнили. Лапач застрелился в риге.
Так кончился второй период деятельности отряда «Штрамберкские партизаны», самый тяжелый. За это время члены отряда не провели ни одной серьезной операции против врага. Бой в доме-мастерской по производству облицовочных плит, несмотря на его успешный исход для отряда, был ему навязан. В этом бою партизаны оборонялись, и только до тех пор, пока не представилась возможность для побега.
Отсутствие опыта партизанской борьбы у молодых людей, с одной стороны, и крупные операции оккупантов, направленные в 1943 году на ликвидацию широко разветвленного подпольного движения, руководимого Коммунистической партией Чехословакии, и разрастающегося партизанского движения в Остравской области, с другой стороны, — вот главные причины того, что «Штрамберкские партизаны» во второй период своей деятельности боролись лишь за то, чтобы уцелеть, сохранить свой отряд во что бы то ни стало. И им это удалось.
После роспуска отряда Яшек и Шмаглик взяли на свое попечение раненого Галамика и Катю Лысенкову. Галамика они отвели к его дяде в Штрамберк, а сами втроем ушли в Нозе Гурки, где скрывались около трех недель в стогу сена. Здесь они вошли в контакт с Ладиславом Вышковским из Альбрехтичек, который снабжал их продовольствием. Когда у стога появился немецкий лесник, они ушли к Вышковским, у которых пробыли около месяца. Через Вышковского они установили связь с Олдржихом Томанеком из Гартова, а также с одним польским военнопленным, работавшим кузнецом в поместье в Альбрехтичках, и с женщиной по имени Франя, у которой затем продолжительное время укрывалась Катерина Лысенкова. После месячного отдыха Яшек со Шмагликом перешли к Олдржиху Томанеку, который укрывал и содержал их всю зиму.