Следующим видением, соответственно, стали мои родители. Я не буду рассказывать отдельно отца и мать, а объединю их в одну историю. Ведь они всегда были вместе и почти всё в их глазах совпадает, но знайте, что я проживал их жизни поочередно, каждый инцидент. Обычно, сначала отца, а потом маму, так как папа всегда умирал раньше матери, по этому его память обо мне всегда короче, чем её.

И снова я перехожу к боли и страданиям. Но вам нужно привыкнуть. Раз уж вся моя история и аномалия связаны со смертью, само собой будет очень много страданий. Вы, даже если постараетесь, не сможете представить, что испытывает женщина, которой после невыносимо болезненных родов, говорят, что из-за непредвиденной ошибки ее ребенок погиб. А я это видел и чувствовал, это навсегда отпечаталось в моей памяти и никогда ее не покинет. Я помню огромное количество слёз, такое ощущение, что всё вокруг утонуло в этой солоноватой жидкости. Вспоминаю пронзительный, не человеческий и всепоглощающий крик отчаянья. Этот звук несравним ни с чем, я, наверное, никогда в жизни не слышал звуков, настолько переполненных чувствами. Именно находясь в глазах мамы в момент своего первого инцидента, я ощутил самую сильную, самую непередаваемую боль. Не знаю, как ее описать, представьте, что ваше сердце сжали в тисках, таким образом что бы оно продолжало биться, обеспечивая жизнеспособность, но причиняя невыносимо мучительную, ноющую боль. А вдобавок вонзили в него миллионы микроскопических иголок. Это действительно невыносимо!

Мама беспрерывно прорыдала всё время реабилитации в больнице и даже когда отец привез её домой, она не переставала плакать. Но знаете, если не обращать внимание на боль и страдания, то моменты в доме были очень романтичными, очень светлыми. Мама лежала на диване в гостиной, осыпанная грудой использованных носовых платков. Отец возвращался с работы, молча собирал платки, зажигал камин, укрывал горюющую жену теплым одеялом и сидел, обнимая её, вплоть до момента, когда она уснёт. Это было так красиво, так нежно. Я очень зауважал своих родителей за их способность переживать трудности вместе. Сколько пар вы знаете, которые способны быть вместе в любой жизненной ситуации? Да и не просто быть вместе, а продолжать поддерживать и любить друг друга.

Позже я увидел извинения девушки-помощницы акушера, стоящей на коленях у порога дома моих родителей. Признания матери в стыде после такой душераздирающей картины. После разговора отца с девушкой, когда он вернулся домой, поднял маму с пола и проводил к диванчику в гостиной, мама сказала, что не должна была кричать на эту девочку:

– Извини дорогой, но я правда хотела мести. Не осознавая своих собственных мыслей, я думала согласиться на её предложение. Прости! Не знаю, что со мной, прости…

– Не переживай. Не бывает полностью светлых людей. И если ты считаешь, что я лучше тебя, это не так. Ведь я тоже об этом подумал, но не мог допустить, чтобы такой немыслимо огромный груз упал на наши плечи. Вполне логично, что внутренняя тьма старается вырваться наружу. Наши души расколоты в данный момент и через эти щели, скрываемая нами темная сторона старается выбраться. Не позволяй ей управлять тобой. Всё будет хорошо.

– Он умер… Милый, его нет!

– Я знаю, держись.

Будучи в жизни матери, в момент судебного процесса над молодой девушкой, в какой-то момент глаза матери повернулись в сторону подсудимой. Девушка опустила голову и было видно еле уловимое мерцание падающих хрусталиков слез. Мама не произнесла ни звука на заседании, но я чувствовал её жалость. Представляете, ее ребенок умер, а она жалела его убийцу. Всё-таки люди удивительные существа.

Есть ещё одно обстоятельство, которым я хочу поделиться. Каким бы сильным не был человек, ему или ей необходимо откуда-то черпать эту силу. Мой отец, как, наверное, можно было догадаться, черпал свою силу из религии и веры. Он всегда, во всех инцидентах и реальной жизни был очень религиозным человеком. Постоянно ходил в церковь, носил с собой карманную библию и даже создал в нашем доме небольшой молитвенный уголок, в котором находились старинная икона, подсвечники и различная дополнительная христианская атрибутика. И благодаря этому, в реальности, он и стал священником. Говоря «в реальности», я имею ввиду в настоящей жизни, так как в инцидентах, не знаю почему, он занимался иными профессиями. Я никогда не осуждал его веру, но и поддержать её не мог. И не только из-за особенности моей жизни, а больше из-за сформировавшегося мировоззрения. Считаю, что вера и религия – слова имеющие совершенно разную смысловую нагрузку. Вы можете меня осуждать или призирать за то, что я скажу дальше, но я совершенно не признаю ни одну религию, существующую в нашем мире. Не верю в вымышленные имена на подобии: Иегова, Аллах, Будда, Зевс, Ра и так далее. Не верю в «священные писания» и «святыни», где по мнению огромного количества людей, можно беседовать с богом, и он вас услышит. Один из самых важных моментов, подвигнувший меня к недоверию, случился в детстве, до того, как отец стал священнослужителем. Он взял меня первый раз в церковь и после служения пришло время поставить свечку в кандило. Он подошёл к небольшому окошку и достал из внутреннего кармана кошелёк. Вынул купюру, отдал женщине за стеклом и получил свечку. Такое стандартное для обычных людей действие вонзилось в мою память как гвоздь. Я убедился, что религия зарабатывает на вере, продает за эти бумажки возможность беседы с богом. Именно тогда, будучи ещё ребенком (хоть и прожившим несколько жизней) я осознал, как слепы верующие. Прежде чем вы сделаете обо мне определенные выводы, хочу добавить, что я верю в бога, а точнее верю во что-то высшее, но уверен, что все религии ошибаются. Есть небольшая притча, которая очень хорошо сможет объяснить мое отношение.

«Однажды молодой мужчина потерял дорого человека и в поисках утешения наткнулся на небольшой храм. Он вошёл в пристанище бога и хотел попросить всевышнего помочь ему пережить горе. Но как только он оказался внутри, верующие, находящиеся в храме, стали делать мужчине замечания «Ты неправильно крестишься», «Тут стоять нельзя», «Свечку так поджигать неправильно». Тогда мужчина выбежал на улицу, сел на скамейку в парке и заплакал. Внезапно бог спросил его: «Почему ты плачешь?». Мужчина всё объяснил ему и сказал, что его прогнали из храма, не дав возможности поговорить с тобой. На что бог ответил «Не переживай, меня оттуда уже очень давно прогнали».

Но я очень уважаю человеческую веру и то, на что она способна. Безмерно горжусь и восхищаюсь верой моего отца. И на самом деле совершенно не важно во что верить, главное, чтобы сама вера придавала силы и была направленна на благо. Вера моего отца всегда помогала ему быть сдержанным и мудрым. Она поддерживала его и даровала огромную силу. С её помощью он сохранил семью, воспитал во мне достойного человека и непрерывно одаривал нас с мамой самой светлой любовью. И, мне кажется, именно вера помогла ему не сломаться в тот момент, когда он нес по кладбищу маленький, размером с автомобильный аккумулятор, гробик с крохотным, новорождённым ребенком. Вы даже не можете представить себе трагичность такой редкой, в наше время, картины. Не будет преувеличением, что похороны в мой первый инцидент, наверное, самое грустное, самое трагичное воспоминание за все прожитые мной жизни и инциденты. Потребовалось огромное количество времени моим родителям, чтобы после такого жизненного испытания, их существование хоть немного приблизились к норме.

Конечно, я не буду полностью пересказывать их жизни, на это не хватит оплаченного мной, вашего времени. Хочу только рассказать об одном выводе, который сделал после первого инцидента. Говорят, что самая сильная любовь и привязанность в мире – это отношение матери к ребенку. Да, возможно, это так, я не могу опровергнуть это утверждение, но хочу сказать, что любовь отцов не менее сильна. Мой отец помнил обо мне до самой своей смерти и постоянно, каждый раз молился за меня в церкви. Я очень люблю и уважаю своего отца. Хоть видение первого инцидента закончилось на последнем вздохе матери, позвольте я завершу историю о первом инциденте именно отцом. Последнее, что я увидел в его глазах произошло в больничной палате. Он лежал на кровати, к его рукам свисали трубки от капельниц, а вокруг стоял народ. Среди них находилась уже постаревшая, украшенная морщинами, мама, которая сидела рядом на больничном стуле и держала отца за руку. Перед кроватью стояли мои братья, сестры и их дети. Взгляды близких, но совершенно не знающих меня людей, были грустны, а у некоторых наполнены слезами. Мой отец, как всегда, вознаградил каждого человека в комнате своими добрыми словами, а потом повернулся к маме и тихо прошептал.