— Ох, как вас проняло, юная леди, — с едкой усмешкой говорит отец и смотрит, не отрываясь на меня.

Точнее, на тело Ульяны, не зная, что в нем прячусь я. И тут меня бросает в дрожь: а если Седых еще не поняла, что переместилась? Сейчас как брякнет басом!

Толкаю ее легонько в бок, ловлю взгляд, вращаю глазами. Со стороны, наверное, выгляжу полным идиотом, вернее идиоткой. Но Уля явно ничего не понимает, играет бровями, молчаливо спрашивая: «Что?»

— Леонид Михайлович, вы кулоны не забыли?

Брякаю первое, что приходит в голову, надо же привлечь внимание ошалевшего от любовных гормонов ангела.

— Какие кулоны? — хором спрашивают все.

Ловлю удивленные взгляды. Ну, да! Со стороны наверняка выглядит странным, чтобы незнакомая девица вдруг заговорила о каких-то кулонах, когда ее допрашивает отец потенциального жениха.

— Голубые с золотом, — перевожу взгляд на батю. — Мы с Макаром обменялись на днях. Символ нашей любви.

И тут до Ульяны в моем теле доходит. Она охает, и испуганно закрывает рот ладонью. Короче, ведет себя, как настоящая девчонка. Вот только такое поведение для парня-качка, вроде меня, совершенно неприемлемо.

— Макар, что с тобой происходит? — вскакивает Алиса. — Эта девица опоила тебя.

Она бросается к Ульяне, то есть ко мне, я отшатываюсь.

— Никого я не опаивала, — чащу елейным голоском. — Дорогой, нам пора.

Встаю, хватаю Ульяну за больную руку, намеренно пальцем давлю на ранку, чтобы она пришла в себя. Она поднимается с дивана, бледная, как полотно, и шагает к двери.

— Макар, мы не договорили, — кричит вслед отец.

— Потом, папа, потом, — басит осипшим голосом Ульяна и скрывается за дверью.

— Простите нас, Павел Сергеевич. Леонид Михайлович, вы с нами? — лепечу я и бегу за Седых.

Догоняю ее уже у лифта, сзади топает адвокат. Мы загружаемся в кабину, и только там дружно выдыхаем: опасность миновала.

— Что делать будем? — спрашивает Уля. — Так больше продолжаться не может. В этот раз на ровном месте переместились. Я даже не заметила.

— Я тоже.

— Зато есть результат.

Ангел вытаскивает из кармана кулоны и покачивает их перед нашим носом. Голубой цвет почти исчез, лишь на кончиках поблескивает.

— Уля, у тебя паспорт с собой?

— Да, в сумочке.

— А сумочка, где?

Переглядываемся: сумочка осталась в кабинете на диване.

— Ну, простите, — развожу руками, когда мы спускаемся в холл. — Не привык следить за дамскими сумочками. Пайель, сгоняй, а, будь другом.

Отправив ангела обратно, мы под ручку шагаем к джипу. Уля садится в салон сзади и морщится.

— Больно.

— Ну, прости, — чувство вины заполняет меня целиком. — Не знал, как тебе намекнуть, что мы поменялись телами. Дай посмотреть.

Уля снимает куртку, задирает рукав футболки. Повязка на ране немного пропиталась кровью.

— Придется ехать в больницу, — качает головой вернувшийся Пайель.

— Придется.

Примерно час мы потратили на обработку раны. За это время я обзвонил все загсы и выяснил, где мы можем расписаться за деньги без очереди и предварительного заявления.

Уля вышла из процедурного кабинета бледная с потухшим взглядом. И опять раскаяние разлилось наводнением в душе.

Протягиваю к ней руку.

— Не трогай меня! — сердится она.

Получается так громко, что пробегавшая мимо медсестра оглядывается и бросает на ходу:

— Хам.

— Прости, Уля. Хочешь, сделай мне больно, — подставляю щеку.

— Ты ненормальный? Я не представляю, как буду бить саму себя. Поехали домой.

Я зависаю. Отличное предложение, вот только общего дома у нас нет.

— Сначала в загс, окей?

— Неужели это так срочно? Может, подождем?

— Нельзя, — Пайель трясет медальонами. — Лучше поторопиться. Вот только нам еще один свидетель нужен. Есть кто на примете?

На примете была Ульянина подруга, но нужно было очень постараться, чтобы не выдать себя с головой. Надежды на то, что мы быстро вернемся в свои тела, не было никакой: предыдущий опыт это ясно показал.

— Веди себя естественно, — наставляет меня Ульяна.

— Это как?

— Не лезь с поцелуйчиками, Инка этого не любит, не цепляйся за руку, не пытайся шутить, сразу раскусит.

— Что же мне делать? Молчать?

— Еще подозрительнее.

— Ладно, диктуй, что мне ей говорить? А еще лучше — напиши.