Андрей неторопливо прикрутил глушитель к стволу, и выбрал позицию. Солнечный свет становился мягче, золотистым. Он решил ждать до темноты, и потом возвращаться к машине.

Собирались сумерки.

Страшно хотелось курить, но он не рискнул.

Мужскую фигуру среди гор металлолома он заметил на закате. Почти случайно. Исаев — если это он, передвигался тихо. Его маскировала ветровка с поднятым капюшоном.

Остановился на вытоптанном участке земли перед входом на склад и оглянулся. Скуластое лицо Андрей узнал даже издалека. Его захлестнуло спокойной, тяжелой яростью, которой было сложно сопротивляться.

Допросить можно и раненым. Но частично его закрывали створки ворот… Хотя бы зубы твари выбить.

Андрей вышел из укрытия — на линию огня, чтобы между ним и стрелком не было преград.

Исаев дернулся — услышал, или шестым чувством угадал, что на прицеле. Приподнял руки, показав напряженные ладони.

— Не стреляй, я же не трогал твою жену, да? Ты об этом помнишь? — он растянул губы в странноватой улыбке. — Если то, что о тебе говорят, правда… ты не тупой. Ты не поверишь, конечно. Но послушай меня. Глодов тебя использует.

Аню привезли через час.

За дверью возникла суматоха, кто-то бегал к соседней палате — ее готовили к приезду маленькой гостьи. Я услышала громкий стук каблуков. Когда дверь распахнулась, я привстала, опираясь на локти, и взволнованно вытянула шею.

Первой вошла секретарша, счастливо улыбаясь, словно делала подарок. За ней няня в медицинской накидке, с дочкой на руках. На руках у незнакомки она сидела тихо, но стоило ей увидеть меня и Аня заревела, протянув ко мне ручки.

— Дайте ее мне, — попросила я.

— Осторожно, — Аню аккуратно пристроили на постель рядом, стараясь не потревожить меня. Няня присела на стул, готовая подхватить ее, если она вдруг свалится с кровати или заберется на меня.

Но Аня повисла у меня на шее, крепко прижавшись.

— Мама здесь, — пробормотала я, ее обнимая.

У меня самой навернулись слезы. На Ане было незнакомое кремовое платье, новые сандалики — у нас таких не было. Ее переодели без меня, купили новое. Наверное, секретарша об этом позаботилась. Улыбаясь, она стояла рядом, пока я крепко прижимала к себе дочь. От того, что ее касались чужие руки, во мне разыгралась материнская ревность. Моя дочка. Только моя… И Андрея.

Я скосила глаза на няню.

Средний возраст, интеллигентное лицо — скорее всего, нанята через агентство, но кто ее подбирал, по каким критериям? Не я, и не он. Да, мне выбирать не приходится. Но мне не нравилось, что кто-то слишком тесно влез в нашу семью и все решают без нас. Я больна, Андрей работает. В нашей семье распоряжаются другие. Глодов и вот эта секретарша. Это нарушало некий защитный круг, интимность нашей семьи — мы не привыкли быть на виду.

Может, пережитое в беременность похищение наградило меня паранойей, но я снова под охраной, и меня не защищают — держат в клетке.

— Она вас не утомляет? — спросила няня, когда я неудачно пошевелилась и поморщилась. — Я могу взять на руки, если вам удобно.

— Не надо, — слабо пробормотала я.

— Если хотите, постелим коврик и она поиграет в палате, — предложила Олеся. У нее детей явно не было. Будто Аня цирковая собачка, которая будет фокусы показывать, чтобы меня развлечь.

— Она не станет играть. Она испугана. Да, Анюта? — я заглянула в заплаканное, несчастное лицо.

— Ребенка разместили в соседней палате, — продолжила секретарша. — Две няни будут находиться при ней круглосуточно. В коридоре поставим пост охраны.

— Олеся…

— Можно Леся. Господин Глодов меня так называет.

Похоже на что-то личное — будто ее отношения с боссом выходят за рамки деловых. И тут меня укололо, я нахмурилась, вспомнив, как некая Леся писала Андрею смски личного содержания. Напоминала о себе, приглашала на встречу…

Это она?

Я огромными глазами смотрела на нее, забыв что хотела спросить, такой неожиданной была мысль. Симпатичная, молодая. Не шлюха, что для Андрея важно. И они часто пересекаются, раз он так плотно работает на Глодова.

Боже, это что, она?

— Вы хотели о чем-то попросить? — тактично напомнила она.

— Вы… вы знаете… — мне вдруг стало стыдно именно у нее спрашивать. — Где Андрей?

— Нет, — она покачала головой, глядя на меня чистым, открытым взглядом. — С Русланом они уехали по делам. Это наш начальник безопасности. Я передам, что вы спрашивали, когда он освободится.

Это вы ему писали? Вы приглашали его к себе? Зачем?

Это я спрашивать не стала. Со стыда бы сгорела.

— Я побуду с дочкой, — сказала я, давая понять, что представление окончено.