— Как пожелаете, Ваше Величество.

— И Деффонд…

— Да, Ваше Величество?

— Проследи, чтобы он больше никогда не сел за руль.

— Будет сделано, сир.

* * *

Когда Джотэм вошел в приемную, то был чрезмерно удивлен тем, что Чесни до сих пор не покинул своего рабочего места.

— Почему ты все еще здесь, Чесни?

— Мне сообщили, что вы возвращаетесь, Ваше Величество. Я знал, что вы захотите ознакомиться со своим новым расписанием.

— Да, пойдем ко мне в кабинет. Нужно обсудить кое-какие изменения.

Чесни с недоумением посмотрел на список, который держал в руке.

Когда они зашли в рабочий кабинет Джотэма, тот подошел к письменному столу, сел за него, взял ручку и начал корректировать расписание, на составление которого у его помощника ушел весь день.

Буквально через несколько минут Джотэм вернул его.

— Вы… теперь не будете после шести проводить собрания? — взглянув на короля, Чесни понял, что не смог скрыть своего потрясения.

— Если это не официальный обед или не очередное публичное мероприятие, то нет. Кроме того, я постепенно отменю все свои утренние аудиенции.

— Я… Я немедленно займусь вашим расписанием, сир.

— Лучше оставь это на завтра, Чесни. Утро начнем с того, что ты уже запланировал.

— Хорошо, Ваше Величество.

— Кроме того, Чесни, с этого дня Джасинда Мичелокакис будет довольно часто посещать дворец. Если она вдруг приедет, позвонит или пришлет сообщение, ты должен оповестить меня незамедлительно.

— Я… да, Ваше Величество! — Чесни не смог сдержать улыбки.

Их король и Джасинда Мичелокакис… Идеальная пара!

Когда Джотэм увидел, как на обычно бесстрастном лице его помощника расцвела довольная улыбка, он вспомнил, как тот говорил ему о своей привязанности к Джасинде.

— Ты хотел что-то сказать, Чесни?

— Я… только то, что очень рад за вас, сир. Я обо всем позабочусь, не беспокойтесь. Мадам Мичелокакис во истину замечательная женщина.

— Это точно, — Джотэм откинулся на спинку кресла, переплел пальцы в замок и уперся в них подбородком.

Чесни. Этому человеку Джотэм доверял целиком и полностью. Ни разу за время своего служения ему, помощник не дал повода усомниться ни в своей верности, ни в своем благоразумии. Теперь Джотэму предстояло полагаться на него еще больше.

— Вчера вечером, возвращаясь домой, Джасинда попала в транспортную аварию.

— Что?! — Чесни резко выпрямился в кресле. — С ней все в порядке? — спросил он чересчур требовательным тоном, так как на мгновение забыл, с кем разговаривает.

Джотэм лишь улыбнулся на это.

— У нее все тело в синяках и ссадинах. Но в целом она в порядке. Сегодня я весь день провел у нее.

— Вполне оправданно, Ваше Величество. Я могу чем-то помочь? Если нужно, Хелен с удовольствием навестит ее и какое-то время побудет с ней.

— Спасибо, Чесни. И спасибо твоей жене. Но Джасинда заверила меня, что у нее все в норме. Я позвоню ей сегодня вечером и узнаю, как она себя чувствует.

— Замечательно, — одобрительно кивнул тот. — Мне нужно подготовить официальное заявление?

— Нет, мы не будем ничего объявлять.

— Понятно, Ваше Величество, — Чесни поднялся, чтобы уйти, но замялся.

— В чем дело, Чесни?

— Ваше Величество, несмотря на мою непоколебимую уверенность в том, что мадам Мичелокакис чудесная, милая и весьма заботливая женщина, я знаю, что у этих отношений будет немало противников. Особенно среди членов вашей Ассамблеи.

— Что ты имеешь в виду, Чесни?

— Нельзя забывать, что мадам Мичелокакис родом не из Дома Защиты. Она лишь вдова советника этого Дома.

— Но она почти сорок циклов являлась членом Дома Защиты. К тому же ее супруг был одним из самых выдающихся деятелей нашей Ассамблеи!

— Да, Ваше Величество, но для пуристов (прим. пуризм (лат. purus, «чистый») — повышенная требовательность к сохранению изначальной чистоты, строгости стиля и приверженности канонам в языке, искусстве и спорте) это вообще не аргумент. Особенно если принять во внимание ее родословную.

— Ты имеешь в виду, что ее отец и деды были членами Ассамблеи Дома Исцеления?