— Залезай!

Не устояв, Адам растянулся на твердом покрытии космодрома.

— Возюк, он и есть возюк, — раздался над Адамом смеющийся голос.

Адам в очередной раз взлетел и полетел вперед, прямо в раскрытую дверь краппа. Кресло внутри краппа оказалось прямо напротив двери. В сумеречном свете салона летательного аппарата, Адам заметил это слишком поздно и его носитель врезался головой в его жёсткую спинку. Этого оказалось достаточно, чтобы Адам потерял на какое-то время над собой контроль. Наступила темнота…

* * *

Адам очнулся и поняв, что сидит, почувствовал, что летательный аппарат движется. Голова горела, глаза были закрыты.

«Проклятье! Сколько времени я не контролировал себя? Куда он меня тащит? Ах да, домой. Чувствует он моё поле? Скорее всего, нет. Иначе бы он не был так беспечен. А если его… Нет, нет! Только не сейчас».

Промелькнул у Адама рой противоречивых мыслей и проверив защиту своего поля и убедившись в её надёжности, он продолжил полулежать в кресле с закрытыми глазами, пытаясь дать своему носителю набраться сил.

Наконец, движение летательного аппарата прекратилось. Адам замер, ожидая дальнейшего развития событий. Раздался громкий шелест и Адам в очередной раз взвился в воздух и тут же понял, что его куда-то несут. Затем он почувствовал под собой твердую поверхность и его сильно тряхнуло.

— Давай возюк! Давай! Просыпайся! — доносился откуда-то издалека грубый голос.

Адам открыл глаза и повел ими по сторонам — он на чём-то лежал в какой-то небольшой серой полутёмной комнатке с плохо различимой обстановкой.

— Возюк, возюк… — зло скрипел голос.

Адам повернул голову на голос и увидел рядом с собой бешеного, который сильно тряс его за плечо, схватив за куртку, будто желая вытрясти его из неё. В сумраке комнаты глаза бешеного горели каким-то неестеством.

Не давая отчета своему действию, Адам освободил своё поле и выстроив его в иглу, с силой ткнул ею бешеному в голову. Вытянувшись, будто перед ним вдруг материализовался старший по званию, в следующее мгновение бешеный рухнул куда-то вниз и Адам едва успел ухватиться рукой за край своего ложе, чтобы не улететь вслед за ним. Рука бешеного отпустила его куртку и почувствовав свободу, Адам рывком сел.

В голове сильно шумело, будто в ней кипела мозговая жидкость. Обхватив голову руками, Адам осмотрелся.

Комнатка, действительно, была маленькая — шагов пять на пять, не больше. Платформа, на которой он сидел, своими краями почти упиралась в стены, занимая не менее трети комнаты; остальную её часть занимало нечто напоминающее стол на двух ножках, чтобы не упасть опирающийся о стену и старое истертое, покосившееся кресло, на котором не то чтобы сидеть, на него смотреть было неприятно. В одном из углов, от пола до потолка стоял серый металлический пенал, с полуоткрытой дверью, из которой торчал чёрный излучатель какого-то оружия. На столе лежала куча тёмной одежды; из стены над ним торчал матовый экран. Адам механически ткнул в него своим полем — никаких полей в экране не чувствовалось, определенно, он был неисправен. Никаких других вещей в комнате не было.

«Проклятье! Неужели Кюйт Фризз здесь живет?» — всплыла у Адама мысль полная досады.

Донесся громкий шорох. Адам резко повернул на него голову, в глазах потемнело, его носитель шатнуло и чтобы не упасть он уперся руками в платформу.

Адаму показалось, что это его неконтролируемое состояние длилось всего лишь мгновение, но когда он прозрел, его тут же бросило в жар — над ним стоял бешеный и его две огромные руки-клешни были уже в нескольких сантиметрах от его горла. Не раздумывая, Адам сконцентрировал всю мощь своего поля в иглу и вонзил её в голову бешеного. Не проронив ни звука, бешеный рухнул на платформу, подмяв под себя Адама, которому пришлось изрядно повозиться, чтобы выбраться из-под него.

Поднявшись, Адам попятился, стараясь отойти подальше от платформы с бешеным, чтобы в следующий раз руки того уже не смогли дотянуться до его шеи. Его ноги уперлись в стол. Стол, не устояв на двух ножках, с грохотом упал. За ним, потеряв опору, повалился и Адам.

Потеряв бешеного из вида, Адам попытался встать, но оказавшись между столом и стеной, ему это сразу не удалось и он принялся лихорадочно барахтаться с остервенением разбрасывая в стороны одежду, которая мешала подняться. Наконец ему удалось встать на колени. Он тут же уставился в бешеного, но тот неподвижно лежал на платформе лицом вниз. Платформа была ему в пору и у Адама тут же появилась удивлённая мысль: «зачем Кюйту нужна такая огромная спальная платформа?»

Не дав этой мысли развития, Адам вошёл в голову бешеного. Его лицо исказилось невольной гримасой досады: в информационном поле бешеного зиял огромный чёрный провал, навряд ли совместимый с его дальнейшей нормальной жизнью. Адам почувствовал, как по спине пополз холодок.

— Проклятье! — невольно вырвалось у него.

Забыв о своём состоянии он поднялся, перешагнул стол и опустившись в кресло, провел руками по лицу, которое тут же исказилось гримасой боли.

«Бешеного в таком состоянии оставлять нельзя, — замелькали у него наполненные досадой быстрые мысли. — Неизвестно, как остальные, а тот старик сразу меня заподозрит. Что-то нужно предпринять? Что-то такое, что не даст ему никакого повода заподозрить меня? Но что это может быть? А кто он, хоть, такой?»