— Профессура из Сорбонны, — азартно подхватила Валери, — обязательно профессор Паскаль.

— В яблочко, — согласился я, и настроение у меня сменилось на самое благодушное, — Он благоволит ко мне, не любит Пуанкаре и его политику, и обладает самыми широкими связями. Тогда ещё Даниэля… это разом адвокатские круги и спортивные.

Списки составляли с азартом, споря до хрипоты над каждым именем. Каких нужно приглашать обязательно, как Даниэля и Паскаля, каких — отмечать как людей интересных и стоящих внимания…

… на тот случай, если они вообще соблаговолят поинтересоваться вечеринкой.

— Так… — постукивая карандашом, ещё раз проверяю списки, — вроде всё. Теперь другое… как пойдём? Поодиночке или втроём?

Взгляды наши скрещиваются на Анне. Она дама светская, и притом тесно связанная с миром богемы, то бишь в скандалах и умении подогреть интерес публики разбирается на порядок лучше меня и Валери вместе взятых.

— Латинский квартал мы с Валери обойдём, — постановляет девушка после короткого раздумья, — а на Монмартр втроём отправимся.

— Я пока дома... ладно, — киваю согласно, — Тогда может антураж навести?

Показываю на паутинку с фотографиями и поясняю:

— Наглядности побольше.

— Наглядности… — повторяет Анна, склоняя голову набок и разглядывая гостиную, — интересная идея, давай! Ну, всё…

По очереди поцеловав меня, девушки упорхнули из квартиры, а я, присев на диван, решил для начала набросать, хотя бы тезисно, вопросы, которые могут подняться на вечеринке, и самое главное — темы, которые мне (кровь из носу!) необходимо поднять.

— Так… — кусаю карандаш и задумываюсь, — рефреном — политику делают старики, а умирают молодые. Годно? Вполне…

— Далее… меритократия[vi]? А почему бы и нет? — пишу в блокнот, — Студенты, они как никто другой подходят под эти два определения, и если я продумаю всё как следует, то может быть очень интересно!

На губы наползла ухмылочка… Повторить что-либо всегда проще, нежели делать с ноля! А я, чёрт подери, учёл все свои ошибки…

… вроде бы…

Спустившись, попросил швейцара купить газет, и через несколько минут его младший сынишка принёс целую кипу, глядя на меня снизу вверх с выражением такого восторженного обожания, что стало неловко. Отдав ему всю мелочь, оставшуюся от сдачи, и добавив шоколадку, закрыл дверь, и кинув кипу на журнальный столик, принялся пролистывать прессу, улёгшись прямо на ковре.На страницах влиятельного «Журналь де Деба Политик э Литэрэр» развернулась интересная целая полемика о чести, достоинстве и патриотизме.

— Осуждают, но не безоговорочно, — делаю вывод и выдыхаю облегчённо, — Что ж… от газеты консервативной направленности большего и пожелать нельзя! Радует…

Открыв тетрадь, записываю основные тезисы, так или иначе касающиеся меня.

— Хм… я искренне заблуждающийся и излишне пылкий, но по мнению редакции — порядочный молодой человек.

Далее следовало донельзя запутанное и парадоксальное, но не лишённое изящной литературности словоблудие о том, что все стороны по-своему правы, после чего следовали рассуждения об этике в политических действиях. Отложив было газету, я, задумавшись, снова взял её и пробежал глазами подчёркнутые моменты.

— Не уверен, — бурчу я, морща лоб и пытаясь понять мысли писавшего, — но более всего это похоже на осторожный подкоп под Легион, замаскированный под пространные рассуждения интеллектуалов. Этакая мина замедленного действия. Ха! А ведь может быть!

Переворачиваюсь на спину и бездумно гляжу в потолок, собираясь с мыслями. Всё походит на то, что Легион, переставший быть удобным, этаким штандартом для патриотов «А-ля Рюс» и образцом для подражания для оных же, потихонечку спихивают с пьедестала. Не все, разумеется… далеко не все участники политического процесса.

Но в общем-то — ожидаемо. Ситуация поменялась,а вечно держать равнение на Легион Чести, переставший быть по-настоящему нужным Франции, никто не собирается.

Шельмовать, впрочем, вряд ли будут… Скорее — низведут, в том числе и правильным освещением подобных конфликтов, в ранг воинского соединения, безусловно храброго и с людьми, чьи сердца наполнены отвагой, но которых нужно держать подальше от политики.

Потому как хоть это и не Иностранный Легион с его отребъем, а люди, без сомнения более порядочные. Но Иностранный Легион — это французская сволочь, воющая за французские интересы, а вот Легион Чести…