Под лунным светом мы целуемся, шум воды заглушает тихие вздохи Норы. Она не отвечает мне тем же, да ей и не нужно этого делать. Прямо сейчас, в этот момент, нет никаких обещаний и никаких планов. И меня это вполне устраивает.

Великолепное летнее солнце садится над зданиями, лучи отбрасывают тени во всех частях квартиры.

— Я буду скучать по этому месту.

— Знаешь, ты могла бы остаться.

Он впервые упомянул, что я могу остаться, но не то чтобы просил. Ашер не умолял меня остаться, а я не предлагала. Этим летом было негласное соглашение не говорить о будущем. О том, что будет дальше.

— Не будь таким глупым, ФФредерик

Я неторопливо подхожу к дивану, где он сидит, а на противоположной стене телевизор показывает какой-то футбольый матч.

— Ты хочешь еще этого, пока я не убрал? — он указывает на индийскую еду, разложенную на кофейном столике.

Это наше еженедельное свидание с едой на вынос в пятницу вечером, и мне грустно, что оно будет последним. Завтра я уезжаю в Пенсильванию и выкидываю эти мысли из головы, стараясь не позволить им омрачить нашу последнюю ночь вместе. Последние два месяца были чудесными, и мое сердце сжимается при мысли о том, что я не буду видеть Ашера каждый день.

Но я знаю, что должна уехать.

— Нет, я сыта. Это было восхитительно, как обычно. Я принесла кое-что особенное, — я подхожу к своей сумке и достаю бутылку, которая была там.

— А я-то думал, что ты не пьешь, милая, — он улыбается своей кривой, самоуверенной улыбкой.

— Ну, я подумала, что это небольшой праздник, — Я поставила бутылку шампанского на стол. — Кроме того, ты же знаешь, что я люблю время от времени немного шампанского.

Удивительно, что может сделать пара месяцев. Когда я впервые встретила его, он был жаден до власти, любил внимание и сеял хаос. Сейчас? Большую часть вечеров мы с Ашером просто болтаемся у него дома, ужинаем или ходим в театр. Мы больше никогда не веселимся, ведя себя скорее, как супружеская пара средних лет, чем как свежеиспеченные девятнадцатилетние юнцы. Но, думаю, что именно в этом и заключался кризис и взросление. Ашер уже много лет вел себя не по возрасту, слишком стар для невинной жизни. И я… Что ж, меня заставили повзрослеть. Пресса и то, что случилось с мамой и Беннеттом… Я никогда не была безответственной, но прошедший год действительно заставил меня увидеть вещи в новом свете.

Ашер открывает и наливает нам шампанского в две кофейные кружки. Может у него и есть трастовый фонд и квартира в Челси, но он точно вечный холостяк. Тарелки, одеяло и кофейные кружки — его единственные предметы домашнего обихода. Это очаровательно и так нормально, что до сих пор вызывает у меня улыбку.

— Это хорошее шампанское. Ты, должно быть, богата, — Ашер усмехается через край своей кружки.

Я прижимаюсь к нему, наслаждаясь ощущением его рук.

— Нет, но я знаю кое-кого с отличным вкусом.

Мы потягиваем шампанское, держась друг за друга, как будто боимся, что часы пробьют полночь и один из нас превратится в тыкву.

Через некоторое время пузырьки проникают в мой мозг, блаженство разливается по моим костям. Я больше не хочу говорить, и Ашер это чувствует. Он берет кружку из моих рук и ставит ее на стол рядом со своей.

Он осторожно протягивает мне руку, я беру ее, и мы вместе идем в его спальню. Простая двуспальная кровать скромно стоит у стены. Меня охватывает печаль, что это может быть последний раз, когда я сплю рядом с ним, но я отодвигаю это в сторону.

Мы встречаемся посередине, наши губы ищут друг друга, пытаясь выразить все, что мы не можем сказать в этот момент. Наши тела сливаются воедино.

Каждое прикосновение, каждый вкус пробуждают ту часть меня, с которой только Ашер знает, как говорить. Моя сердцевина воспламеняется, когда он стягивает бретельки моего комбинезона вниз, толкая материал мимо моих бедер, пока он не собирается у моих ног. Его футболка на месте в один момент и исчезает в другой.

Как только мы оказываемся кожа к коже, кажется, что пистолет выстрелил, и никто не бежит к финишу. Мы медленно продвигаемся, все эти покусывания, посасывания и поглаживания повсюду. Каждая частичка моей плоти загорается, когда он играет на ней, как на тонко настроенном инструменте. А я, в свою очередь, завожу его, записывая каждый звук и реакцию, откладывая на черный день.

Одеяла откинуты, и горячая кожа встречается с прохладными простынями. Скрип прикроватного ящика заставил меня покраснеть, зная, что сейчас произойдет. А потом он нависает надо мной, и в его глазах отражаются вещи, о которых мы не говорим. Вся любовь между нами попадает в ловушку между одеялами, кружась вокруг и воспламеняя наши кости, когда он медленно скользит в меня.

Наши вздохи смешиваются в воздухе, сталкиваясь, когда наши бедра встречаются и отступают, встречаются и отступают. Это не секс, это не жажда другого тела. Сегодняшний вечер наполнен эмоциями. Ашер медленно входит в меня, наши руки ни на секунду не разъединяются, а наши глаза ни на секунду не отрываются.