— Могу.

— Так иди поднимай, че стоишь там, — надула губы как дитя малое, руки на груди сложила. Ойкнула, от боли. Убрала с груди. Потом выкобениваться буду, когда вавки заживут.

Рид молча подошел, поднял меня. Унес в ванную комнату. Посадил на стульчик, а сам принялся воду набирать.

— Риид?

— Ммм?

— Я кричала ночью?

— Кричала, — устало выдохнул он. Это он что, притворялся что ли веселым?!

— Риид?

— Ммм?

— Напугала тебя?!

— Не только меня. Ванна наполнена, вещи приготовил тебе. Я завтрак сделал, как выйдешь приходи в общую комнату.

— Хорошо. Спасибо Рид.

— Не за что.

Он ушел, а мне снова так паршиво стало. Теперь так будет всегда? Слезы рекой, губы трясутся, тело бьется в истерике, а в душе застряла тревожность и собственная ничтожность.

Я не могу забыть теперь ничего! Не могу! — сползла на пол, и согнулась пополам, обхватывая колени руками. А Рэнди? Он простит меня? А ба? Как мне попросить прощения у ба?! Так хотелось кричать, но получалось лишь рыдать, сжимаясь сильнее. Ощущение, что внутри меня все медленно умирало. Боль, это хреновое чувство.

— Не вини себя, ты не причем. Ты заложница проклятой метки, — Рид присел рядом, гладил меня по руке. Видимо я громко плакала, раз пришел.

— Я понимаю, но справиться с этой болью не могу, — от бессилия, мои рыдания стали беззвучными, а слезы стали жгучими.

— Юльда травку в ванную положила, она успокоит. Поднимешься?

Я закивала, оставаясь в том же положении, так как не хотелось двигаться.

— Ты справишься, ты сильная и смелая. Еще вредная, и шутки у тебя отвратительные. Но ты добрая. И красивая, будешь, когда помоешься.

Сквозь слезы хихикнула. Смотри ка, шутить научился, — не общайся с земными ведьмами, они плохому только учат. И спасибо. А теперь вали, я скоро буду, — сквозь слезы проговорила, и попыталась улыбнуться.

— Не исправима, — усмехнулся, но не радостно, поднялся и скрылся за висюльками из лиан.

Поднялась, облокотилась спиной на ствол стульчика. Начала стягивать с себя ночнушку, которая на мне скорее стояла, чем висела. Откинула в сторону, то есть получилось, возле себя положила от не хватки сил. Ненавижу такое состояние! — возмутилась и начала убирать повязку с груди. Ногти бы мне подстричь, за такое дело. Царапины глубокие, и щипают. Нужно будет мазь сделать, быстрее заживет.

Медленно, на четвереньках, добралась до ванны. С трудом погрузилась в водичку. Теплая, и ароматная. Медленно выдохнула, умыла лицо, и снова застыла, пронзая взглядом пустоту.

Если боль такая невыносимая, какая тогда любовь? От боли, появились и другие эмоции. От нее длинной вереницей тянется ощущение вины, щемящая тоска, безысходность, от того, что невозможно вернуть прошлое, и все исправить. Еще неутолимое желание отомстить, вот только некому. Мне придется учиться жить с этими чувствами. Другие же живут, значит и я смогу. Мне еще мир спасать.

На этих мыслях, я наконец отвисла. Погрузилась в воду с головой, промывая волосы от пота.

Вскоре, я чистенькая, одетая, вышла к Риду.

— Уже лучше, — натянуто улыбнулся он и указал на стул, — садись, кашу сварил.

— Сам?

— Вообще то, я варю лучшую кашу в Исвэле!

— Кто это тебе такое сказал?

— А ты попробуй сначала! — он накидал разных фруктов в тарелку и пододвинул мне, всучив ложку.

Каша и правда получилась отменная. Я даже добавки попросила, от чего инкуб загордился. После, обработала ранки. Юльда мазь оставила. Святая женщина. Потом, пошли сидеть на травке. Солнышко так грело приятно, ну или светило грело. Не, ерунда получается. Светило яркое светило! Не суть, ощущения те же. Все было прекрасно, мне даже удалось немного успокоиться. Но не было печали, на пороге кто? Правильно! Некромант!

— Доброго, — сухо поприветствовал нас бледный. А сам, по сторонам головой воротит.

Я его осмотрела, и все. Смех сдержать не смогла. Скулы заболели, а остановиться не могу. На Рида посмотрю, так еще больше пробирает. Наверное подумал, что все, негодная я уже. А у меня это истерическое состояние видимо, так прорывается.

— Я так то переживать начинаю, — тихо проговорил инкуб, а я не могу ничего сделать. Ой да некромантушка, ай да развеселил!

— Это она надо мной смеется, — недовольно пояснил для Рида Далимир, — Юльды нет еще?

Рид мотнул головой.

— Признавайся, чем Ионку довел?! — сквозь смех выдала я. Над ним печать висит! Да еще какая! Любая ведьма засмеет.

— Если скажу, издеваться потом всю жизнь будешь, — буркнул, а сам улыбку сдерживает стоит.

— Неужто и ее засосал?! — меня было не остановить. Слезы текут, живот болит. Я по траве катаюсь, ладошкой долблю.

— У меня проблема так то! А ты смеешься. Не умеешь ты общий язык находить с существами, Владана.

— Я интроверт, общительность это не мое, — вытирая слезы, протараторила, и уселась на попу. Чтобы страдальца лучше видно было.