После проведения предварительного расследования по делу арестованным инкриминировалась часть 1 ст. 102 Уголовного уложения 1911 года: «Виновный в участии в сообществе, составившемся для учинения тяжкого преступления, статьёй 100 предусмотренного, наказывается каторгой на срок не свыше 8 лет».

В ст. 100 Уложения в свою очередь говорилось о том, что «виновный в насильственном, посягательстве на изменение в России или какой-либо её части установленных законами основными образа правления и порядка наследия Престола или отторжения от России какой-либо её части, наказывается смертной казнью».

Следователь Вольтановский решил лично провести повторный обыск в типографии и обнаружил там не только экземпляры большевистской газеты «Борьба», но и 18 боевых патронов калибра 10,62 к револьверу системы «Смит и Вессон», которыми, по совпадению, была вооружена российская полиция.

По совету адвоката 7 апреля Людмила Маяковская представила в полицию справку о том, что её брату на самом деле едва исполнилось 14 лет. Считая документ попыткой изменить обвиняемому меру пресечения, дотошный следователь с целью установить действительный возраст арестованного отправил запрос по прежнему месту регистрации семьи в Кутаиси и представил его фотографию для опознания директору 5-й гимназии Петру Ильичу Касицыну. С этой же целью им были назначены дополнительные медицинская и почерковедческая экспертизы. Следователь вынес соответствующее постановление: «…Приняв во внимание состояние здоровья обвиняемого, а также что ему в настоящее время 14 лет и что показание его заслуживает доверия, признал возможным ограничиться в отношении него одной из менее строгих мер пресечения… а потому… постановил: означенного Маяковского отдать под особый надзор полиции по месту его жительства». Людмила Владимировна Маяковская дала расписку «о принятии на жительство своего брата», а тот, в свою очередь, дал подписку о невыезде. 9 апреля он был освобождён из-под стражи.

14 декабря 1906 года премьер-министр П.А. Столыпин утвердил совершенно секретное «Положение о районных охранных отделениях», 9 февраля – «Положение об охранных отделениях». К концу февраля 1907 года были приняты: «Инструкция начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения», «Инструкция по организации наружного (филёрского) наблюдения», «Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения», которые были разосланы в районные и местные охранные отделения.

10 мая 1907 года М.И. Трусевич и А.Т. Васильев – директор полицейского департамента – подписали циркуляр Департамента полиции № 125449 «О степени участия секретных сотрудников в деятельности революционных организаций», в котором говорилось: «В Департамент полиции поступают сведения об активном участии секретных сотрудников в такого рода революционной деятельности, как вооружённые экспроприации, хранение бомб и т. п., причём один из секретных сотрудников во время обыска даже подбросил хранившуюся у него бомбу своему соседу по квартире. Таковые секретные сотрудники задерживались с поличным или на месте преступления и привлекались к судебной ответственности. В то же время лица, ведающие розыском, узнавали о деятельности своих секретных сотрудников уже после их привлечения к следствию, а в своих донесениях в Департамент полиции старались оправдать преступную и провокаторскую их деятельность и возбуждали ходатайства об освобождении сотрудников от судебной ответственности. Такое поведение секретных сотрудников и описанное отношение к нему лиц, ведающих розыском, ясно указывает на полное непонимание последними назначения секретной агентуры и степени её участия в революционной деятельности.

Ввиду изложенного Департамент полиции в подтверждение § 8 инструкции начальникам охранных отделений по ведению внутреннего (агентурного]) наблюдения считает необходимым разъяснить, что, состоя членами революционных организаций, секретные сотрудники ни в коем случае не должны заниматься так называемым провокаторством, т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли или даже совершенно неповинных. Если для сохранения своего положения в организации секретным сотрудникам приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них сообществами, то они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешение лица, руководящего агентурой, и уклоняться во всяком случае от участия в предприятиях, сколько-нибудь угрожающих какою-либо опасностью, и во всяком случае не привлекать к соучастию других лиц. В то же время лицо, ведающее розыском, обязано принять все меры к тому, чтобы совершенно обезвредить задуманное предприятие, т. е. предупредить его, с сохранением интересов сотрудника. В каждом отдельном случае должно быть строго взвешиваемо, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционного поручения или лучше под благовидным предлогом уклониться от его исполнения, причём разрешение на такую деятельность допустимо лишь в целях розыскных.

К сему департамент считает необходимым присовокупить, что в случаях нарушения сотрудниками преподанных им инструкций или учинения чего-либо преступного без испрошения предварительных указаний со стороны чина, руководящего агентурой, департамент ни в какой мере не выступит в пользу облегчения участи уличённого в преступлении сотрудника, вредная деятельность коего в таком случае всецело будет отнесена на вид заведывающего розыском».

Отмечались и другие нарушения правил агентурной и оперативной работы. 3 октября 1907 года в циркуляре Департамента полиции № 136287 отмечалось: «До сведения Департамента полиции постоянно доходят слухи, что некоторые начальники охранных отделений и чины жандармских управлений пользуются секретными сотрудниками в качестве наблюдательных агентов, посылая их на проследки, для выяснения квартир разыскиваемых лиц и указания подлежащих аресту чинам полиции. Для выполнения означенных функций сотрудники снабжаются удостоверениями от офицеров, руководящих розыском, их визитными карточками и т. п. Отдельные случаи нарушения со стороны ведающих розыском лиц правил о надлежащем пользовании сотрудниками случались довольно часто, и каждый раз они вели к провалу ценного агентурного источника, ввиду чего департамент неоднократно разъяснял г[осподам] офицерам, заведующим розыском, о необходимости крайне осторожного пользования сотрудниками, отнюдь не поручая им обязанностей наблюдательных агентов, совершенно не отвечающих их прямому назначению – обстоятельному осведомлению розыскных органов о деятельности революционных организаций и их личного состава». [1.275]

Особую роль в организации активного внедрения нелегальной агентуры в революционные ячейки сыграл генерал Отдельного корпуса жандармов Сергей Васильевич Зубатов, который был личностью, без преувеличения, легендарной. Не окончив полностью курс всё той же 5-й московской гимназии, вполне благополучный Сергей Зубатов стал членом революционного кружка, близко общался с Николаем Бердяевым, всю жизнь с гордостью называл себя его учеником. Его одноклассником по гимназии и товарищем был Михаил Гоц – наследник богатейшей чайной империи и будущий организатор партии социалистов-революционеров. С 1883 года толковый юноша состоял филёром в штате «летучего отряда» Московского охранного отделения, начиная с 1888 года служил в полиции, где за семь лет сделал головокружительную карьеру – занял пост начальника Московской тайной полиции. Очевидный талант С. В. Зубатова к оперативной работе способствовал тому, что при его непосредственном руководстве была в буквальном смысле разгромлена революционная группа «Партия народного права», раскрыта подготовка покушения на императора Николая II участниками студенческого кружка И. Распутина, ликвидирована народовольческая типография в Петербурге, под руководством полиции в Москве организована работа нелегального «Совета рабочих механического производства», позднее для борьбы с набиравшим авторитет и влияние БУНДом полицией создана Независимая еврейская рабочая партия и т. д. О рабочей манифестации, в которой участвовало 45 000-50 000 человек и которая закончилась возложением венка к памятнику императору Александру II у малого Николаевского дворца и торжественной панихидой, можно писать роман – это непревзойдённый шедевр полицейской организации «стихийных проявлений» верноподданических чувств трудящихся.

У С.В. Зубатова в связи с организацией манифестации даже произошёл конфликт с крупными московскими фабрикантами: несмотря на убедительные просьбы полиции, заводчики отказались оплачивать участие в той самой верноподданной акции рабочих 19 февраля 1903 года и засчитали им этот день как прогул.

По некоторым данным, царская охранка в начале XX века имела порядка 26 тысяч платных агентов, внедрённых в различные общественно-политические организации. [1.184]

Работа с неоднородной агентурой требовала особого внимания, особенно в ситуациях, когда штатные сексоты попадали под арест вместе со своими подопечными.