Да и у Алексея братья есть (минимум двое). В случае чего просто сбагрит девушку им, та даже не заметит разницы.

— Да, ты права, — решился Дит с хитрой ухмылкой. — Ал, сначала докинь нас домой, а потом катайтесь хоть всю ночь.

Скоро мы высадились возле отеля. Маринка присвистнула и порывалась было наведаться в гости, но Алексей оперативно нажал на педаль газа, увозя её вдаль.

— Какие у тебя интересные подруги, — улыбнулся Дитрих, обвешанный пакетами с моей одеждой как новогодняя елка.

— Она не моя подруга. Так, знакомая.

— Кстати, насчет подруг. Они у тебя вообще есть? Ты хотела бы пригласить кого-то на свадьбу?

Я крепко задумалась и думала всё то время, что мы шли до номера. Если честно, с друзьями не заладилось с самого начала. Домой их не пригласишь, да и в детстве я дико боялась, что кто-нибудь узнает нашу с мамой тайну. Уже потом, когда выросла и познакомилась с другой нечистью, успокоилась.

Но чувство вечного напряжения, недоверия осталось со мной навсегда. Я нормально общалась с однокурсниками, только вот никого не собиралась приближать к себе, держа на расстоянии.

— Наверное, парочку ребят позову ради приличия. А ты кого пригласишь? Братьев?

Дитрих, не удержавшись, хохотнул и плечом открыл дверь, впуская нас внутрь.

— О, да. Им я направлю самое красочное приглашение из возможных.

— У вас не очень теплые отношения? — задала я вопрос, который волновал со вчерашнего дня.

— Почему же? — Дит сгрузил бесконечные пакеты на диван. — Ещё какие теплые. Я бы даже сказал, жаркие. Они мечтают, чтобы я вечно тлел в адском пламени.

Это было сказано с сарказмом, но от меня не укрылась тень, пробежавшая по его лицу:

— А ты? — осторожно спросила я, касаясь его руки.

— Я? — он нахмурился, словно впервые задумался о своем собственном отношении, но потом встрепенулся, как будто что-то вспомнил. — Может быть, уже пообедаем? Сейчас попрошу принести меню в номер, выберешь себе что-нибудь.

Было видно, что Дитрих специально избегает разговора и даже не пытается завуалировать своё нежелание говорить о братьях. Он подошел к кнопке вызова персонала, но затем развернулся и отправился к дверям:

— Так схожу. Нужно еще кое-что решить по закрывающим документам для фирмы. У меня все-таки командировка со служебными расходами.

— Ты обещал рассказать про отца, — напомнила я, боясь, что мы еще не скоро сможем вернуться к этому разговору, если уж он так избегает тем о родне. — Что с ним случилось?

Орк тяжело вздохнул и отвел глаза:

— Авария.

— И ты этого не предвидел? — закусила губу до боли, скрестила за спиной пальцы. Пусть он скажет, что непричастен к этому. Пусть скажет, что произошел какой-нибудь сбой…

— Я же не вижу будущее, что бы ты там себе ни нафантазировала… — немного раздраженно начал мужчина, но я его перебила:

— Дит!

Резко умолк и все же сдался.

— Я знал, что он умрет, — устало, обреченно.

Короткая фраза, словно камень, брошенный в воду, разрушила хрупкое равновесие. Ее смысл был куда больше, чем пять негромких слов.

— Я позволил ему умереть, если хочешь.

Но я не хотела. Не хотела, чтобы это было так.

— Зачем? — спросила дрожащим голосом. У него же должна была быть веская причина, чтобы убить своего отца?

Несмотря на все наши разногласия с мамой, на ее попытки насильно выдать меня замуж, я представить не могла, чтобы когда-нибудь поднять на нее руку, не то что… убить.

Не могло же это всё и правда быть из-за наследства.

— Да, я позволил ему умереть. Но я его не убивал. Не подстраивал аварию, не приближал его смерть еще какими угодно способами. Отец был главой «Цербера» на тот момент, так что даже формально в нарушении договора с ним виноват он сам.

— Значит, авария была подстроена? Твоими братьями? — догадалась я.

— У меня был выбор. Либо они, либо отец. Если бы он выжил, то… — он не договорил, но я и так все поняла.

Он бы убил их за организацию покушения.

Учитывая способности орка, он знал это со стопроцентной вероятностью. И, видимо, в будущем не было вариантов, в которых происходило иначе.

— Знаешь, забудь об этом, — Дит сжал виски указательным и большим пальцем, чуть помассировал, словно у него разболелась голова. — Я подвергаю тебя большой опасности, рассказывая все это. Ни одна живая или мертвая душа не должна быть в курсе твоей осведомленности, ты поняла?

Он посмотрел на меня долгим и мрачным взглядом. Я сглотнула и медленно кивнула.