Макс улыбнулся, хотя на сердце было тяжело.

— Обязательно, Сэм, обязательно. — Он нахмурился. — Но, Сэм, я не буду знать, как поступить, — и тебя не будет рядом.

— Перед тем как уйти, я позабочусь обо всем. Нельсон бегает сейчас за мной как ручная собачонка. Устроим так: заплатим наличными половину теперь, а вторую половину после успешного завершения дела. Кроме того, я сделаю так, что ты сможешь воздействовать на него — как, скажу потом, когда понадобится. После посадки в земном космопорту он попросит тебя отправить почтой отчеты, потому что ты идешь в увольнение, а ему нужно закончить работу. Ты проверишь, есть ли среди бумаг два нужных тебе отчета и тут же заплатишь ему. Вот и все.

— Пожалуй, так лучше всего, — медленно произнес Макс.

— И перестань нервничать. У каждого в прошлом таится что-то неприятное; задача заключается в том, чтобы сохранить эту тайну. — Сэм отодвинул в сторону пустой стакан. — Ты не будешь возражать, малыш, если сейчас мы вернемся на корабль? Или ты собирался еще погулять?

— Нет, не буду.

Радость юноши при выходе на первую незнакомую твердь исчезла — он был вынужден признаться, что Планета Карсона была печальным образцом Галактики.

— Тогда пошли. Мне нужно кое-что прихватить с собой, и может понадобиться твоя помощь.

Оказалось, что помощь действительно нужна — у Сэма было четыре сравнительно больших свертка, которые он держал в автоматических камерах хранения.

— Что в них? — спросил Макс с любопытством.

— Стеганые чехлы для чайников. Несколько тысяч. Я собираюсь продать их лысым жителям Порциона под видом шапочек.

Обидевшись, юноша замолчал.

Все, приносимое на борт корабля, должно было подвергаться досмотру, но дежурный корабельной полиции у воздушного шлюза не настаивал на осмотре вещей, принадлежавших старшине полиции — скорее он рискнул бы обыскать офицера. Макс помог Сэму отнести свертки в кладовую, находившуюся под полным контролем начальника корабельной полиции.

На путь от Планеты Карсона в обход ню Пегаси к Хальциону требуется три перехода через гиперпространство, — соответственно в 105, 487 и 19 световых лет, — в то время как по прямой — менее 250 световых лет. Однако ни расстояние по прямой, ни псевдодистанция перехода не являются важными; «Асгард» пролетел от исходной точки пути до конечной меньше одного светового года. Термин «по линии полета вороны» имеет значение только для ворон.

Первый переход осуществился через месяц после вылета с Планеты Карсона. После взлета Келли перевел Макса на новый вахтенный график: через две вахты на третью, причем юноша нес вахту вместе с самим Келли. В результате Максу удавалось спать намного больше. Помимо этого старший вычислитель старался уделять как можно больше времени обучению юноши (поскольку ценность вахты Саймса для пополнения знаний Макса была равна нулю) и вообще старался держать его подальше от помощника астрогатора, к огромной радости Макса. Догадался Келли о трениях между Максом и мистером Саймсом, или причина была иной — юноша так и не узнал, а спросить не осмелился.

Вахта Макса по-прежнему оставалась тренировочной: он никого не подменял, и никто не подменял его. У него вошло в привычку не уходить из рубки управления раньше Келли, если только старший вычислитель сам не приказывал уйти. Это привело к тому, что Макс часто виделся с доктором Гендриксом, потому что Келли обычно оставался после дежурства и беседовал с астрогатором… и нередко астрогатор проявлял интерес к учебе Макса.

Бывало, что на вахту доктора Гендрикса приходил капитан. Однажды астрогатор воспользовался таким случаем и попросил Макса продемонстрировать капитану Блейну и первому офицеру Уолтеру свой необычный талант. Юноша подчинился — и не допустил ни единой ошибки, хотя был взволнован присутствием капитана. Тот следил за ответами Макса с немалым изумлением. Уходя, он сказал:

— Спасибо, молодой человек. У вас поразительные способности. Позвольте, — а как ваша фамилия?

— Джонс, сэр.

— Ну конечно, Джонс, — как это я забыл? — Старик несколько раз мигнул. — Должно быть, ужасно быть не в состоянии забыть что-то — особенно по ночам. Следите за тем, молодой человек, чтобы совесть у вас всегда была чиста.

На следующий день доктор Гендрикс сказал юноше:

— Не уходите, Джонс. Вы мне понадобитесь.

— Хорошо, сэр.

Астрогатор несколько минут побеседовал с Келли и снова обратился к Джонсу:

— Ваш цирковой номер произвел на капитана большое впечатление, Джонс. У него возник вопрос, а не можете ли вы производить мгновенные математические расчеты.

— Гм… нет, сэр. Это выше моих возможностей. Однажды я был на представлении, где выступал такой артист. Он проделывал вещи, которые мне не по силам.

Гендрикс отмахнулся.

— Это ерунда. Но, насколько я помню, вы говорили мне, что дядя учил вас математической теории?

— Не всей теории, сэр. Лишь той части, которая касается астрогации.