Шрифт:
— Что ты имеешь в виду? — спросил Хью подозрительно.
— Что я имею в виду? Возьми хотя бы этот пресловутый Полет. Как ты его себе представляешь?
— Никак. Полет, по-моему, вообще ничего не означает. Так, басня для крестьян.
— Хорошо, пусть будет басня. Но в чем она заключается?
— Полет — это место, куда человек попадет после смерти, или даже то, что он делает после смерти. Человек умирает и отправляется в Полет на Центавр.
— А что такое Центавр?
— Центавр — это… Но учти, что я тебе просто излагаю ортодоксальную доктрину. Сам-то я в нее давно не верю. Так, значит, Центавр — это то место, куда человек попадает в конце Полета после смерти, место, где все всегда счастливы и где много доброй еды.
Джо фыркнул. Джим перестал храпеть, открыл один глаз, потом закрыл его и опять заснул.
— Именно это я и имел в виду, — продолжал шепотом Джо. — Не хочешь ты шевелить мозгами. Неужели тебе никогда не приходило в голову, что Полет и есть именно полет, а не что-либо другое? И что старые книги следует понимать буквально — как в них и написано. Корабль вместе со своим экипажем просто летит куда-то, передвигается в пространстве.
Хойланд обдумал слова Джо.
— Ты просто смеешься надо мной. То, что ты говоришь, никак невозможно физически. Как же Корабль может передвигаться в пространстве, когда сам он и есть пространство? Мы можем передвигаться внутри Корабля, но, говоря о Полете, мы, конечно же, вкладываем в это слово чисто духовный смысл.
Джо призвал на помощь имя Джордана.
— Послушай, — сказал он, — вбей наконец в свою тупую башку такую мысль. Представь себе пространство намного большее, чем наш Корабль. И что Корабль движется в нем.
Хью честно попытался представить себе такую картину. Потом покачал головой.
— Бессмыслица, — сказал он. — Как же может существовать нечто большее Корабля? Корабль — это и есть Вселенная.
— Хафф тебя подери! Вне Корабля, поймешь ты наконец или нет? Вообрази себе пространство вне Корабля. Иди мысленно вниз до самого последнего яруса, а потом представь, что ты прошел сквозь него.
— Но ведь дальше нижнего яруса некуда идти. Потому он и есть нижний.
— Представь себе, что ты взял нож и начал сверлить дыру в полу нижнего яруса. Что получится?
— Что? Сломаю нож, вот и все. Пол же очень твердый.
— Вообрази себе, что пол мягкий. Вообрази, что ты проковырял дыру. Что ты обнаружишь? Подумай!
Хью закрыл глаза и попытался представить, как он сверлит дыру в полу нижнего яруса. Смутно, очень смутно в сознании его забрезжила картина, переворачивающая всю душу, все привычные представления. Он вышел в сделанную им дыру и падает, падает, падает в нее, в бесконечную пустоту.
— Нет, нет, я не верю, — выдохнул он. — Это ужасно!
Джо-Джим встал.
— Я тебя заставлю поверить, — хмуро сказал он. — Заставлю, если даже придется свернуть тебе для этого шею. — Он подошел к двери и крикнул: — Бобо, эй, Бобо!
Джим дернулся и открыл глаза.
— Что происходит? Что случилось?
— Мы сейчас отведем Хью в невесомость.
— Это еще зачем?
— Вбить в его тупую голову немного ума.
— В следующий раз.
— Нет, сейчас.
— Хафф с тобой, ладно. Да не трясись ты, я уже все равно проснулся.
Умственные способности Джо-Джим Грегори были так же уникальны, как и его физический облик. Он был бы выдающейся личностью при других обстоятельствах, и неудивительно, что держал себя хозяином и заставлял мутантов служить себе. Испытывай он жажду власти, ему ничего не стоило бы сплотить мутантов и покорить Экипаж Корабля. Но властолюбием Джо-Джим не страдал. Он был прирожденным интеллектуалом, наблюдателем, стоящим в стороне. Его стремление к действию ограничивалось созданием уютной и удобной обстановки, способствующей размышлениям.
Родись он двумя обычными близнецами среди Экипажа, их наверняка ожидал бы сан Ученых. А сейчас Джо-Джим мучился отсутствием достойного партнера для интеллектуальных упражнений и утешался как мог чтением книг, наворованных его слугами, три поколения которых он уже пережил.
Прочитанное всегда живо обсуждалось обеими половинами его двойной личности. В итоге Джо и Джим выработали весьма разумную и связную концепцию физической природы мира и его исторического развития. Понятие художественной литературы было, пожалуй, единственным, чего они не смогли усвоить; романы, которыми когда-то была снабжена библиотека экспедиции Фонда Джордана, они воспринимали как столь же достоверную информацию, что содержалась в научной и справочной литературе. На этой почве они серьезно расходились во взглядах. Джим считал величайшим человеком в истории Аллана Квотермейна [131] . Джо придерживался того же мнения о Джоне Генри [132] .
131
Аллан Квотермейн — герой серии романов («Аллан Квотермейн», «Копи царя Соломона», «Жена Аллана», «Она», «Она и Аллан», «Люди тумана» и др.) известного английского писателя Генри Райдера Хаггарда (1856–1925).
132
Генри — фамилия распространенная; в истории науки, техники, политики, искусства оставили след многие Генри; какого именно Джона Генри имел в виду Хайнлайн — сказать нельзя.
Оба страстно любили поэзию, Киплинга они читали на память целыми страницами. Почти наравне с Киплингом оба чтили Райслинга [133] , «слепого певца космических дорог».
Вошел Бобо. Джо-Джим показал на Хью.
— Он сейчас выйдет отсюда, — сказал Джо. Бобо радостно захлопал себя по животу.
— Вот ведь обжора. — Джо двинул его кулаком в бок. — Нет, ты его не трогай. Ты и он — кровные братья. Понял?
— Нельзя есть?
— Нельзя. Ты будешь драться за него, он за тебя.
133
Райслинг — герой одного из лучших рассказов самого Хайнлайна (см. в сб.: Эллинский секрет. Лениздат, 1966).