* * *

— Мам, давай позвоним дяде Белому… Мам, а когда мы позвоним?… Мама, а ещё не вечер?.. Мамочка, я волнуюсь. Давай позвоним?… Мама. Посмотри, что на улице делается. Ветер сильный, гром гремит. А дядя Белый там, в маленьком домике, совсем один. Давай ему позвоним… Мама, уже вечер скоро. Смотри — на улице уже темно. Давай позвоним?…

Буквально с самого утра Катя ходила за мамой «хвостиком» и канючила весь день одно и тоже. Даже когда они поехали в больницу делать сначала УЗИ, а потом МРТ, она через каждые полчаса дёргала её за рукав, прося позвонить дяде Белому. Сначала мама с улыбкой отнекивалась, а ближе к вечеру Катино состояние нервозности передалось и ей.

В самом деле. Здесь, в городе, в капитальном доме, и то было страшно от близкого сверкания молний и громыхания, от которого даже стёкла дрожали. А как там он? В маленькой палатке, вдали от людей на крохотном клочке земли, вокруг которого на километры вода?

– -

Они сегодня прошли много врачей, от хирурга до гинеколога. Все разводили руками, показывая маме снимки, на которых не было и следа от страшной опухоли. Виктория сама себе не хотела сознаться, что шла к врачам с чувством страха. Позже, после первых снимков, когда уже сами медики тщательно крутили девочку и пытались найти хоть какие-то следы от операционного вмешательства, потом садились в свои кресла и удивлённо замолкали, она и поверила в чудо.

Собрав целую папку заключений и снимков, Виктория с уставшей Катей вернулись домой. Пообедали и… дочь снова стала приставать к маме с просьбой позвонить.

Вика смотрела на своего ребёнка и в голове у неё появилась мысль, что Катя просто-напросто влюбилась. Но ей же не пятнадцать лет, а всего-то чуть более пяти. Как ей тихонько шепнул психолог — «так бывает, когда пациенты влюбляются в своих лечащих врачей. Потом, правда, это быстро проходит. Буквально через неделю».

Но у Кати, а мама это чувствовала, была не просто влюблённость, а какой-то фанатизм в глазах. Немного понаблюдав за дочерью, она всё же отмела эту мысль и поняла, что Катя просто-напросто очень скучает по Белому, а когда началась гроза — стала за того беспокоиться, а в последний час у неё вообще началась тихая паника.

Виктория даже немного приревновала Белого. Ведь её дочурка никогда так не беспокоилась ни о ком в семье. Что странно в её годы, но девочка ни разу не попросила подарить ей никакого животного. Ни кошку, ни собаку, ни кролика. Она была абсолютно равнодушна в этом вопросе. Да, когда они приходили в гости к подруге Виктории, у которой была кошка, Катя гладила ту, играла, но особых чувств никогда не проявляла. Это замечали и все другие члены семьи. Дима, правда, был похож в отношении к животным на Катю. Зато её папа часто рассказывал, что у него в детстве были и кошки и собаки и аквариум с рыбками. Это позже, когда стало меньше времени для домашних забот, он не стал заводить новых любимцев.

И тут вдруг такая привязанность. Странно. Как будто этот Белый приворожил ребёнка к себе.

– -

Виктория, глянув на часы, не выдержала и набрала Белого, номер которого у неё остался в телефоне после вчерашнего звонка. Не успела открыть рот, как её опередили.

— Добрый вечер, Виктория. Что, Солнышонок не даёт покоя?

— Здравствуйте, Белый. Да, измучала меня сегодня своими просьбами. Позвони да позвони. Почти как проснулась, так и пристала как репей.

— Так и позвонили бы, зачем мучать ребёнка? — и Виктория услышала смех в трубке.

— Белый. Вы что, приворожили её?

В трубке раздался вместо ответа откровенный хохот и Вика поняла, что ляпнула что-то совсем не то, и тоже улыбнулась.

— Нет, Виктория, Вы ошиблись. Просто девочка за эти дни очень привыкла ко мне. Да и я, честно говоря, тоже привык. Она такая чУдная. Сегодня утром проснулся и первым делом заглянул в её спальный отсек, где она жила. И только потом до меня дошло, что она уже рядом с Вами и спит дома в привычной ей кроватке.

— Катя рассказала немного, что Вы относились к ней, как к своей дочери.

— Вика. Я, к своему стыду, признаюсь, что к Кате я относился намного лучше.

— Но так не может быть. Ваша родная дочь и чужой ребёнок?

— А почему Вы думаете, что она мне чужая?

Виктория впала в ступор и даже не смогла сразу возразить.

— Какая родная? Простите, но я знаю точно, кто у Кати является отцом.

На эту фразу из телефона опять донёсся весёлый хохот Белого.

— Вика. Простите меня за такие слова, которые Вы поняли дословно. Я не являюсь биологическим отцом Кати. И в этом нет ни малейших сомнений. Выдохните. И успокойтесь. Я к вам прикоснулся всего один раз и то, впервые, шесть дней назад. От этого дети, как Вы знаете, не появляются. Тем более, сразу в таком возрасте, — и Олег снова захохотал.

Через некоторое время, чуть успокоившись, спросил у улыбающейся Вики.

— Вы сейчас улыбаетесь и это хорошо.

— Белый, у меня такое чувство, что Вы наблюдаете за мной. Видите меня, ощущаете. Ведь такого не может быть. Мы же с Вами практически незнакомы. Виделись однажды и то, буквально десять минут.

— Спасибо за добрые слова, но пробыв пять дней постоянно рядом с Катей, я понял, что её мама такая же добрая, отзывчивая, как и она сама. А «читать» Вас на расстоянии в двести с лишним километров, я, увы, не в силах.