— Алексей Евгеньевич, прошу, задержись на минуту.

Тот вернулся и сел на крайний к выходу стул.

— Алексей Евгеньевич, что сегодня с тобой?

— Ничего. — Буркнул в ответ майор.

— Алексей… Колись…

— Сергей Павлович. Что ты на меня смотришь как кот из того мультика, из Шрека? Всё равно так же не получится изобразить.

— Лёшь. Ну что у тебя случилось?

— Палыч. Вот скажи мне. Только честно. Как на духУ. Ты хорошо Игнашева знаешь?

— … Лёш. Ты обиделся на его слова?

— Да какие обиды? Мерзко это — ТАК, совершенно незнакомому человеку, судить о нашем друге. Не зная о нём практически ничего.

— А тебя, Лёш, кто за язык тянул рассказывать о нём этому самому, как ты говоришь, «совершенно незнакому человеку». Зачем начал рассказывать то, что, в принципе, даже близким своим не надо было бы говорить. Ты это не находишь странным?

— Так ты ж его родственник. Тем более он — руководитель отдела в нашей конторе. Человек много раз проверенный и не чужой тебе. Ты сам его представил мне как одного из самых близких…

— Алёша. Самый близкий человек у меня один. Это ты. И ты, паразит этакий, сам это знаешь. Ну, я не говорю о Вике и Кате. С ними я тебя не сравниваю. Вы разные. Но для меня вы трое — родные. И ближе Вас у меня никого нет, и не будет.

— А Дима? Зять?

— Дима — славный парень. Он стал мне близким человеком. Но он — не вы.

— А Игорь?

— Что Игорь? Лёша? Ты мне опять душу травишь. Чего ты хочешь от меня? Что б я перед тобой встал на колени и в любви признался? Так я это только что и сделал. Что тебе ещё от меня надо? Знаешь, мы сейчас с тобой поссоримся. Я это чувствую.

— Серёж. Остынь. Я просто хотел тебя предупредить, что подполковник Игнашев не из нашей «семьи». Вот чувствую я это всей своей душой. И никакие слова меня не переубедят в обратном. Хоть он и рядом по службе, хоть и твой родственик, но он не такой мы с тобой. Он совсем другой.

— Лёш. Он — офицер. Служака. Согласен с тобой в том, что он другой. Так это и не удивительно. Ведь таких, как мы с тобой, вообще больше нет на белом свете.

И полковник ухмыльнулся с какой-то болью в душе.

— И Игорь не входит в это число?

— Да что ты заладил — Игорь да Игорь? Он сам от нас отказался. Отказался от нашей дружбы. Отверг протянутые руки помощи. Что теперь? Искать его и на карачках, кланяясь, просить его о прощении???Так я не чувствую перед ним никакой вины. Всё, что случилось с ним — это его, слышишь, ЕГО вина. Он не просил нашей помощи. Не просил встретиться и ХОТЯ бы посоветоваться. Алексей! ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ??? — опять закричал полковник.

В кабинет заглянул Михаил.

— Товарищ полковник. У вас всё нормально?

— Лейтенант. А тебя не учили хотя бы стучаться? Что ты лезешь? Что тебе-то нужно? Я тебе что, мешаю?

Михаил, побледнев, стоял навяжку под криками полковника и молчал.

— Исчезни!

Тот вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Ну, ты и даёшь, полковник — с укоризной заметил майор. — Я даже не помню, когда ты последний раз так орал. Ладно по делу, а Миша — то здесь причём? Он-то ни в чём не виноват. А ты на него наехал как пьяный генерал на рядового. Чуть ли не матом… Хоть извинись потом…

Полковник стоял, глубоко хватая воздух. Его лицо, покрытое красными пятнами, не предвещало ничего хорошее собеседнику.

— Палыч. Я тебе сейчас воды налью. А ты выпьешь маленькими глоточками. Не торопясь и ничего не говоря. Хорошо? Это я тебе как врач советую. Ты побереги себя. Второй раз за день срываешься. А ведь ты многим нужен. Особенно Кате и Вике. Да и мне нужен. Поверь.

Майор подошел к журнальному столику. Взяв в руки бутылку с водой, посмотрел по сторонам, но так и не увидел открывашки. Спокойно достал из кармана ключи и, с их помощью ловко поддел крышку. Налил в стакан воды и поднёс полковнику.

— Выпей воды, как я тебя попросил. И успокойся. А потом поговорим. Хорошо? А то ты сейчас не адекватен. И то, что я тебе скажу, может быть не правильно понято. Пей. А не то я тебя напою. Как маленького. Представь, что сейчас в кабинет зайдёт Миша и увидит такую картину. Я сижу на твоём месте, а ты лежишь у меня на коленях с открытым ртом. И я, протягивая тебе чайную ложечку с водой, говорю:

— Это за Катю. Это — за Вику, Это — за меня…

Полковник смотрел на совершенно спокойного майора, вытаращив глаза. Автоматом сделал несколько глотков из сунутого в руки стакана. Несколько раз быстро вздохнул и видохнул и… захохотал от всей души.