Ничего не говорит. Вместо этого, склонившись, пробирается губами к моей шее. Снова целует в то место, где утром я обнаружила два лиловых пятна. Прихватывает кожу губами, легко касаясь ее языком.

— Бл*дь… балдею… такая вкусная.

Вдоль позвоночника бегут теплые мурашки, ноги становятся ватными и непослушными.

— Кир… а где Ромка?

— Он там, в гостиной ревизию проводит… шкафы проверяет.

— Ой! Там нет ничего такого, что бы он мог испортить или поломать?

— Нет, Насть… Я туда игрушек для него напихал.

— Снова игрушки? Может, хватит?

— Пусть играет… Я, знаешь, тоже наверстываю… скажи спасибо, что погремушки ему не покупаю.

— Ой, знаешь!.. — выпаливаю на эмоциях, но резко осекаюсь и добавляю уже другим тоном — блин… Ладно, прости, Кир. Я тоже виновата, признаю, пошла на поводу у своих обид… Надо было рассказать.

— Ты рассказала… это я долбо*б. Себя не вини, поняла? Я запрещаю.

На языке вертится колкость, но именно в этот момент оживает домофон.

— Доставка, — говорит Кирилл, выходя из кухни.

Пока он расплачивается с курьером, я иду искать Ромку. Он находится в гостиной в окружении целой горы новых игрушек.

— Мама! Смотли, сколько!

Твой отец ненормальный, сынок — проносится в голове. Изобразив на лице удивление, присаживаюсь рядом с ним, чтобы рассмотреть подарки как следует.

Кир, тормознув на пороге гостиной, уходит в кухню с пакетами из ресторана доставки. Слышу, как гремит посуда, шумит кофе — машина, а вскоре до нас доносится и его голос:

— Кушать подано, господа!

Он позаботился и о Ромке. Заказал для него из детского меню. Для меня открыл бутылку вина.

— Хочешь напоить и совратить меня? М?.. — спрашиваю, склонившись к его плечу.

Пригубляю напиток и медленно раскатываю во рту пряный терпкий вкус. Греховцев, замерев, смотрит на мои губы. Облизываю их языком. Кадык на его шее дергается.

По моим венам растекается тепло, инстинктивно прогнувшись в пояснице, вжимаюсь всем весом в стул. Сумасшедшие ощущения.

— Я постоянно тебя хочу, — шепчет на ухо, — это, бл*дь, невыносимо…

Обеими руками хватаюсь за бокал и прячу за ним пылающее лицо. Кир смотрит в свою тарелку, и только ни о чем не подозревающий Ромаш беззаботно лепечет всякую ерунду.

После ужина я вызываюсь убрать со стола, а Кирилл с Ромкой уходят в гостиную смотреть мультики. Сметаю со стола крошки, а мой взгляд машинально выискивает следы присутствия здесь другой женщины. И… ничего не находит. Словно и не жила здесь Карина никогда.

Посуды и прочей кухонной утвари очень мало, никаких прихваток, полотенец, салфеток, как на моей кухне — вообще ничего. Ничто не говорит о том, что здесь когда-либо готовили пищу.

Пройдя в гостиную, где, сидя на диване, Кир с сыном выбирают, какой посмотреть мультфильм, обследую территорию по периметру. И снова ничего.

А, нет! На одном из окон стоит одинокий Спатифиллум.

— Я его ни разу не поливал, — отзывается Греховцев, заметив, что им заинтересовалась, — он там живой вообще?

— Живой, — отвечаю со смехом, беру его за глянцевые пластиковые листья и отрываю от подоконника, — он искусственный, Кир. В уходе не нуждается.

— Пздц, — читаю по губам, — выкини его в ведро.

— Зачем? — подначиваю я, — очень практично.

— Я сам выброшу.

Оставив горшок в покое, занимаю место на диване рядом с Кириллом. Мои плечи тут же обвивает сильная рука. Ромаш, сидя на ковре у наших ног в окружении кучи игрушек, смотрит в экран телевизора.

— Насть, останетесь сегодня у меня? — касаясь губами уха, шепчет Греховцев.

— Здесь? Нет, Кир, мы домой.

— Пожалуйста. Нам втроем в твоей однушке тесно.

Повернув к нему голову, многозначительно приподнимаю брови. Втроем?..

— Какой ты душный! Ни миллиметра личного пространства! — говорю это в шутку, но ему, очевидно, не до юмора.

Серьезно глядя в мои глаза, он даже не улыбается. А потом, притянув меня к себе за плечи, целует в губы. Конечно, я отвечаю, у меня много нерастраченного потенциала.

Вжавшись друг в друга, мы целуемся как малолетки, пока Кирилл не берет мою ладонь и накрывает ею свой пах.

— Останься, Насть.

Меня прошивает насквозь. Становится жарко и душно. Спрятав лицо у него на плече, я сжимаю пальцами его эрекцию.