В детдоме я всех чурался, никого не подпускал, был себе на уме и никогда не давал себя в обиду. Так за мной закрепилась кличка Звереныш. Пришлось много всего терпеть – и унижения, и побои… Вспоминать скучно и грустно. Все это закалило и сделало из меня того, кем я сейчас и был. Я не сломался – наоборот, иной раз казалось, был выкован из стали. Каждый прошедший день больше походил на захватывающий квест, ведущий к вершине. Я ее достиг.

Бывали времена, когда от голода трясло и я работал сутками напролет за кусок хлеба. Жизнь так прогибала, что сейчас, оглядываясь назад, недоумевал, откуда было столько сил у мальчика, которого ломали, били, ковыряли и смешивали с грязью? Будто кто-то сверху дал установку, и я шел напролом, наплевав на все, словно бык, увидевший перед собой красную тряпку. Бежал, раскидывая всех в стороны, на самый верх, к заветной цели.

Маленький Звереныш повзрослел и превратился в Зверя. Хладнокровного, решительного и бесстрашного. Ничего, кроме памяти, не осталось во мне от Алёши, который обожал маму, помнил, как она целовала и обнимала, гладила по спине и говорила тихим ласковым голосом, что Саша и я – ее главные сокровища.

Эти раны не затягивались. Мысли о том, что в моей жизни, если бы мама осталась в живых, все могло сложиться иначе, доводили до исступления и приносили нескончаемые муки.

Но я научился жить с этой болью. Научился глушить грустные воспоминания. В ход шел экстрим, девочки, – много девочек, – реже алкоголь и чаще путешествия. Последние я любил больше остального. Но деньгами распоряжался с умом. Активно развивал бизнес и пускал значительную часть в оборот. Я знал цену каждой копейки, что заработал сам.

Хорошо освоил компьютерные технологии, понял, что обладаю талантом к программированию, питал большой интерес к технике. Начинал я с продажи мелкой бытовой, затем калымил ремонтом. И постепенно, кирпичик за кирпичиком, построил свою империю, где занимался поставками оборудования, технологическими разработками и продажами бытовой техники. Салонов было несколько. Я привлекал зарубежных партнеров и уверенно держался на плаву.

Из мальчика, которого все шпыняли и пытались унизить, вырос несгибаемый мужчина, знающий цену себе, а также всему, с чем имел дело. Я не стал конченым негодяем и в криминал не подался. Не спился, не принимал наркотики, хотя, бывало, такие мысли в моменты глубокого отчаяния посещали. Но каждый раз от роковых шагов останавливал чужой опыт. Я видел, как заканчивали жизнь эти люди. И не хотел однажды стать тем, кто разрушит жизнь целой семьи ради нескольких часов мнимого кайфа и удовлетворения своих низменных потребностей, как мой отец.

В общем, такого повидал за прошедшие годы, что сейчас, к своим тридцати трем годам, ощущал себя человеком, прожившим не одну, а несколько жизней. Улица сделала из меня настоящего мужчину, сбила спесь и научила не сдаваться, даже когда стоишь на коленях и тебя бьют по щекам.

В ресторан я приехал ровно к шести. И надеялся, что Марьян уже там. Он сильно проштрафился: сгорела партия дорогостоящего оборудования, но возвращать деньги за товар Марьян не торопился. Я не привык так работать. Если допустил ошибку, будь любезен, поступи по чести: заплати за то, что испортил.

В просторном, уютном помещении с приглушенным светом встретила девушка с бейджиком «Администратор». Иногда я проводил в «Облаке» деловые переговоры. Готовили здесь превосходно, и атмосфера располагала к общению. Жеран, шеф-повар заведения, считался искусным мастером, все его блюда без исключения можно было назвать не просто вкусными, а восхитительными.

– Здравствуйте, – приветливо улыбнулась девушка.

Я всмотрелся в бейджик, что красовался на ее пышной груди.

– Али-иса… – протянул, смотря девушке в глаза. – У меня заказан столик на шесть вечера.

– Конечно, Алексей Сергеевич. – Я удивленно вскинул бровь вверх. – Идемте!

Какой сервис! Давно не захаживал сюда, а нужно бы почаще – вон какие администраторы ходят, сочные и упругие. И улыбаются так призывно…

В ресторане сделали добротный ремонт, все сверкало и блестело, – люстры, зеркала и светлая плитка, – будто и в самом деле я оказался на большом воздушном облаке и смотрел на мир свысока.

– Надеюсь, вам нравится наш новый ремонт? – Алиса слегка обернулась, звонко выстукивая по плитке каблуками.

– Да, – согласился я, смотря на плавное покачивание ее бедер и не сильно зацикливаясь на переменах в интерьере. – Роскошный вид… – заметил многозначительно, вкладывая в эти слова двойной смысл.

Администратор остановилась у больших прозрачных дверей и повернулась ко мне.

– Пожалуйста, – просияла она, демонстрируя ровные белые зубки. И указала рукой в сторону зала, приглашая войти в него.

Криво ухмыльнувшись, я прошел мимо. И вмиг перегорел, будто по щелчку. С утра пребывал не в том настроении, чтобы заигрывать, и даже не удостоил красавицу напоследок своим фирменным взглядом. Может быть, после найду ее, чтобы отблагодарить за хороший сервис… Если вытрясу из Марьяна деньги. Тяжело вздохнув в «предвкушении» отговорок партнера и бреши в сроках поставки нового оборудования, я расположился за круглым столом.

Взгляд остановился на бутонах свежих цветов, и я вспомнил, что давно не был на могиле матери. Настроение стало еще мрачнее. Мама в последнее время часто снилась, но совсем не разговаривала со мной, а просто смотрела с немым укором. Или это мерещилось, потому что я ощущал себя зашедшим в тупик.

Так стремительно все эти годы мчался куда-то, пытался узнать что-то о Саше, а теперь забросил поиски и, словно бездушная машина, занимался бизнесом. Получал от жизни блага цивилизации со всеми вытекающими последствиями, не ощущая иной раз никакой радости.