– Попробуем, господин полковник, медицинского, а то сейчас и коньяк, и водку гонят черт знает из чего.

Воропаев было начал отказываться, мол, на работе и вообще за рулем, но доктор, пользуясь положением, настоял:

– В качестве шумоутоляющего, я вам потом бюллетень выпишу, если что.

Разлив точно по пять делений, доктор поднял мерный стаканчик:

– Ну, вздрогнем, полковник, - и сам себе удивился, - вот уж не думал, что буду с гэбэшником пить. Они чокнулись, выпили и прислушались к себе.

– Закусить нечем, - обоженным горлом прохрипел доктор.

– Разве ж лекарство закусывают?
– укоризненно поправил Воропаев.

– И то верно. Но запивают, - и он плеснул из графина воды,

– А скажи, господин полковник, отчего ты до сих пор майор?
– доктор простодушно уставился на Воропаева.

– Сам не знаю, Михаил Антонович, - тоже просто отвечал Воропаев, При советской власти все впросак попадал, звезды мимо падали, а сейчас так быстро живу, что и забываю, кто я, и что я.

– Видно ты плохо систему Станиславского изучал, а мастерства не хватает.

– Не хватает, - покорно подтвердил Воропаев, взглянув на фляжку.

– Ну, что, - сообразил доктор, - Еще по пять кубиков, для закрепления эффекта. Они выпили еще, и тут доктор выдал:

– Ты, Вениамин Семенович не обижайся на меня, я и сам человек пропащий, работу свою не люблю, и жизнь свою не люблю, ни детства, ни отрочества не приемлю, еще пяток годков покочевряжусь, и на пенсию, а для чего, спрашивается, вся эта попытка моя? Как будто меня специально произвели на свет исключительно для примера, знаешь как в пьесе выведут какого-нибудь неудачника, чтобы он в последнем акте застрелился. Ты вот - и то благороднее меня оказался. На оскорбления не отвечаешь, меня жалеешь, неужели ж со стороны видно, до чего я неудачник.

– Брось, Михаил Антонович, мужик ты хороший, и врач хороший, у меня даже шум в голове пропал.

– Правда?

– Правда.

– Врешь, - серьезно сказал доктор,

– Зачем мне врать?
– сопротивлялся Воропаев.

– Врешь из жалости своей идиотской, она тебя и погубит. Впрочем, губить-то и нечего. Жизнь - это всего лишь короткая передышка перед смертью.

– Передышка говоришь, а вдруг и вправду передышка, что тогда делать будешь?

– Я и сам говорю, передышка, - обиделся доктор

– Это ты для красного словца говоришь, а сам не веришь, потому что знаешь, что ничего другого, кроме этой передышки нам не дано. Вот скажи доктор, стал бы ты за просто так своей жизнью рисковать? На, погляди.

С этими словами, Воропаев вытащил из кармана Андреевские очки и положил на стол. Доктор не понимая, уперся в черные залапанные стекла.

– Ты в руки возьми, погляди внимательнее.

– Хм, - доктор профессионально разглядывал оптическое устройство, Ортопедические? А почему оба глаза заклеены, слепой носил?

– Нет, зрячий, как мы с тобой.

– Странно, - доктор надел для пробы, - Ничего не видно.

– Вот скажи, смог бы ты в этих очках поперек Ленинского проспекта гулять, да еще на красный свет.

– Ты их с покойника снял?
– доктор с отвращением положил очки подальше от себя.

Воропаев горько усмехнулся.

– Нет, с абсолютно живого. Один молодой человек в них поперек движения гулял. Говорит, очки эти не для того, чтобы смотреть, а для того, чтобы видеть!

– А, наверное Кастанеды начитался, - вспомнил доктор,

– В воины подался.

– Да я тоже так вначале подумал. Даже очень разозлился, ох, как я был зол. Попался бы мне этот умник, который на русский язык дрянь эту переводил, блин, яйца ему бы оторвал. Или издатель этот...
– Воропаев выругался, - Ну скажи, отчего же это молодежь такой дрянью увлекается, и именно у нас-то в России, где еще сто лет назад про бесов написано, где сказано: "нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется..." где все наелись по уши марксизмом, где слово воин и Павка Корчагин одно и тоже...

– Насчет бесов, тебе конечно виднее...
– не выдержал доктор.

– Знаю, знаю, тем более, чего-то значит и им не хватает?

– Прививки от словоблудия. Молодежь как раз-то и не нюхала еще настоящего марксизму, это мы с тобой старые волки, у нас прививка мертвая... против плюрализма.

– Да я не против демократии, но знаешь, иногда нет-нет, да вспомнишь главлит. Хоть бы подумали, чего издают и пишут. По-моему, так прежде чем издать, пусть представят, а ну как эта книжка к собственному родному ребеночку в руки попадет?