– Как зовут этого зайца? – решила я проэкзаменовать ребенка.

– Зайчик.

– Имя его как? – наверное, я не могла ориентироваться на память ребенка, которому не было трех лет, но я была уверена, что забыть всю книгу он просто не мог.

Митя так и не ответил, я начала читать, но чем дальше читала, тем больше убеждалась: этот мальчик слушал истории впервые. Возможно, другая мать на моем месте не обратила бы внимание на подобные мелочи, но только не я. Мне стало нехорошо, я закрыла книгу.

Вы бы никогда не заметили, что с ним что-то не так, он был как настоящий. И это не последствия тех белых таблеток, что я принимаю трижды в день, дабы избежать истерии и депрессии, нет. Передо мной был кто-то другой, выглядящий так же, а может, это и не было человеком. Заявляю это, находясь в трезвом уме и твердой памяти, но поняла, что не могу называть его Митей. Я решила, что это предательство по отношению к моему любимому мальчику, словно я пыталась его заменить любым другим.

Но откуда появился кукушонок, и что с моим сыном? Кто способен ответить на вопрос?

– На сегодня все, поздно, пора ложиться.

– Спокойной ночи, мамочка.

– Спокойной ночи, М… – но я осеклась, это имя ему не принадлежит. На людях, конечно, я не смогу называть его иначе, но, когда мы наедине, никто меня не заставит дарить ему это имя. – Дима, – сориентировалась я и криво улыбнулась. Конечно же Дима – это выход. Вторая сторона одной медали. Он не должен ни о чем догадываться, пусть для него все будет хорошо.

– Но я Митя.

– Нет, – с нажимом сказал я, – Дима. С этого дня ты – Дима.

– Хорошо, мамочка.

В этом я отказать не имела права, пусть называет, как хочет. Я погасила верхний свет, оставив ночник, и собралась выйти.

– Мамочка, не уходи, – его голос такой робкий в полутьме. Я никогда не оставляла его, пока не уснет, всегда лежала рядом. Сейчас же хотелось сбежать, но я пересилила себя, я не знаю, кто рядом со мной, но он ребенок, по крайней мере ведет себя именно так. Я легла поверх одеяла и положила на него руку.

Конец ознакомительного фрагмента.