— Тебя как зовут? — острым локтем в бок прилетает неожиданно. Я оборачиваюсь, встречаюсь с хмурым и острым взглядом симпатичной соседки, но ответить не успеваю: прямо за спиной вырастает фигура старшего отрядника.

— Не положено, — коротко обрубает он, и на время разговор стихает. Его лицо кажется похожим на чемодан: крепкое, квадратное, с грубоватыми чертами и закрытое на сто замков. Незаметно для него показываю кончик языка и снова утыкаюсь взглядом в пустоту.

Самый лучший способ прятаться от людей — смотреть им в глаза. Тогда многие обязательно отведут взгляд и тебя не заметят.

Я смотрю так на человека, который сидит за столом и вполголоса о чем-то разговаривает с одним из новичков, беловолосым голубоглазым парнем. Это последнее испытание, и если не провалишься здесь — окажешься в числе новобранцев. А там попадешь в отряд по распределению и начнешь заниматься полезным делом для общества.

Почему же все так рвутся на базу? Менеджер в офисе — тоже полезное дело. Шофер, учитель, строитель…

Солнце игриво прыгает на руки и слегка греет замерзшие ладони, но тут беловолосый парень молча встает и уходит.

— Номер триста четырнадцать! — устало объявляет единственный член самой непонятной на свете комиссии. До его стола всего шесть шагов, но я успеваю разглядеть его хорошенько. Он совершенно лысый, невысокий, но широкоплечий и крепкий, даже зимой загар не сходит с его гладко выбритого лица. Нос слегка свернут на сторону, глаза зеленые и хмурые. Страшно.

Сажусь и прилипаю к ледяному стулу. От пыли хочется чихать. Интересно, от чего у меня глаза больше красные: от недосыпа или этой вездесущей пыли?

— Ваше имя? — голос у принимающего тоже под стать, стальной и будто дребезжащий. И только я успеваю набрать воздуха, чтобы ответить, как он вносит правки: — Не настоящее. Кодовое. А то говорят мне тут.

— Тишина.

Так меня нарекли на пункте определения. Одному богу известно, как новичкам, проходящим испытания, подбирают кодовые имена. По качествам характера? Вполне возможно. Почти полгода назад я прошла испытания, но в летний набор меня не взяли, а за неделю до зимнего, как ни странно, на личную почту пришло письмо с дальнейшими инструкциями.

— Возраст?

— Восемнадцать.

— Научное направление?

— Гуманитарное.

— Спортивное направление?

— Ну… Атлетикой занималась… В учебном центре на плавание ходила.

Да уж, не очень-то убедительно. Если бы он меня заставил пробежать стометровку, нырнуть на четыре метра или перемножить в уме трехзначные числа, я бы не так волновалась. Всегда считала, что практика лучше теории. Лысый скептически хмыкает и чешет бритый затылок. Его жест не предвещает ничего хорошего.

— Ваше…

Резюме отклонено? Спасибо, супер, я домой. Готовиться к поступлению в самый обыкновенный вуз на самую обыкновенную специальность психолога. Уже вижу, как плетусь по утрам на лекции сонной мухой, загрязняю атмосферу стаканчиками кофе и своими “ядерными”, как выражается мама, духами. А потом влюбляюсь в обыкновенного парня и хожу на занудную работу. День сурка.

— …отношение к смерти?

Смешные мысли о том, как пластиковые стаканчики и конспекты засыпают меня с головой, внезапно замирают на месте, как пришибленные. Я не ослышалась?

— Я… эээ… не сталкивалась. Не боюсь. Но не знаю, как это, — нагло вру и поэтому несу сумбурную чепуху, наверное, он ожидал услышать что-то философское. — В общем, не приходилось сталкиваться. Возможно, стоит принимать ее как неизбежное. Однажды… А пока мы живы, предпочитаю об этом не думать.

Делает какие-то пометки в полупустом документе. Резюме педантично набрано двенадцатым кеглем с минимальным интервалом. Эх, зря старалась, буковки растягивала.

— Поднимайтесь на второй этаж, комната двести четыре. Выдадут снаряжение, форму и брошюры на первое время. Час на обустройство, ровно в полдень отрядный сбор на стадионе.

Отрывистый голос принимающего звучит приятнее песен любимого Hozier. Я поспешно киваю, хватаю со стола папку с документами и исчезаю в соседнем коридоре. Меня приняли? Да ну, не может быть!

Прыгая по лестнице через две ступеньки, напеваю вполголоса и совершенно не забочусь, какая тут акустика. Раньше это сильно волновало, потому что мне медведь на ухо не просто наступил, а еще и потанцевал там, но сейчас печальные вокальные данные огорчали меньше всего. Меня приняли! Теперь только главное не вылететь!