— Ох же мать… — присвистнул Тургэн показав на соседний холм.

Там, у них на глазах, погибал отряд лучников. Фигура в полном доспехе, сейчас залитом кровью сверху донизу, за несколько ударов сердца порубила на части десяток человек и быстро бросилась на следующий отряд.

— Отходим, парни, иначе мы следующие, — бросил Ажинай, со страхом смотря на учиняемую бойню.

Однако отходить не пришлось, мимо быстро пронеслись несколько закованных в полную броню благородных и набросились на врага. Не помогло. Через полминуты их трупы упали на землю, а фигура обвела взглядом поле боя и понеслась в другую сторону, где ополченцам приходилось хуже.

— И как мы должны с этим драться? Как мстить? — тихо спросил друзей брюнет. — Это же и не человек уже.

— Непобедимых нет. Рано или поздно кто-то примет больше алхимии и убьёт его, — сплюнул его длинноволосый друг.

Сжимая зубы от бессильной злости, они и смотрели, как прикрываемая одним монстром, бешено носящимся по всему фронту, чернь спокойно поднялась на стены. А в ров вокруг города хлынула вода, знаменуя собой начало осады.

В дурном настроении друзья в тот день вернулись на постоялый двор и напились, пытаясь заглушить собственные сомнения. Такого они не ожидали и не хотели. Вместо карательной акции парни уверенно втягивались в настоящую войну.

Дальше был штурм с воды. Воинам из Вышгорода повезло, они были в дальней лодке и не пострадали. Но при этом видели битву во всех подробностях: Как всё та же фигура устроила бойню на стене и корабле, полностью сорвав самый главный этап штурма. В этот день они напились опять.

Утром, стоило Ажинаю с гудящей после вчерашней попойки головой спуститься в общий зал, он увидел всё того же толстяка, перед которым кричал мужчина в полном доспехе:

— Он просто пришёл ночью и убил. Как с этим воевать? Сколько ни пей эликсиров, всё равно ублюдок сильнее! У меня парни скоро срываться начнут!

— Вы гвардия, это ваша работа, — тяжело вздохнул толстяк. — Он же как-то не срывается? Значит, ищите способ, как ему это удалось.

— Ай! С тобой бесполезно говорить, — сплюнул гвардеец и, резко развернувшись, взмахнув при этом плащом, вышел наружу.

— Столько проблем всего от одного бойца… — протянул толстяк, смотря ему вслед.

— Господин Тендзин, может, он в чём-то прав? Я был вчера под стенами, мы не можем остановить этого монстра.

— Остановим, в конце концов, это всего один человек. Как только они начнут голодать, подкупим прислугу и отравим, дай только время, — отмахнулся богач. — Уж чего, а времени у нас много. Не бывает городов, способных держаться посреди враждебной страны. Мы победим, достаточно просто не бросать осаду.

— Думаете? — спросил парень, с надеждой подняв глаза на старшего аристократа.

— Не сомневайся. Бейся спокойно!

— Спасибо, — поклонился Ажинай.

И они бились. Хоть часто больше лопатой, чем луком или саблей, но выбора не было. Вылазки осаждённых происходили раз в несколько дней, они строили укрепления, а гвардия упивалась зельями, всё чаще и чаще отгоняя демона от остальных. Да, они платили за это своими жизнями, но удалось начать снижать потери среди обычных бойцов.

Укрепления, усиленные скверной воины, всё работало. Вот и сейчас их троица замерла на башне, обстреливая отходящий от частокола отряд. А перед воротами демон дрался с двумя гвардейцами.

— Удивительно! — завистливо воскликнул Тургэн. — Я не вижу их движений.

И это действительно так. Поднималась пыль, летели искры от столкновения металла, но понять в смазанных от скорости перемещениях ничего не получалось.

По крайней мере до того момента, пока из вихря не вылетело безголовое тело. Вдогонку за ним, явно спасая свою жизнь, выпрыгнул гвардеец в помятом шлеме. Перемахнув ворота одним прыжком, он замер, уперевшись одной рукой в землю.

Демон его не преследовал, отступив назад и смешавшись со своим отрядом.

— Отходят!

Ажинай бросил взгляд на кричащего друга и перевёл его на гвардейца. Тот, скинув мятый шлем, тихо рычал, поднял на них затянутые тьмой глаза, в которых не было видно разума. Брюнет рефлекторно сделал шаг назад, опасаясь гвардейца.

Именно это его и спасло, когда, вскинув кверху голову, усиленный скверной боец, срывая связки, зарычал. А следом прыгнул к ним на башню. Хаган только начал поворчиваться к нему, взметнув длинные волосы, которыми он так гордится, невзирая на насмешки друзей, когда тяжёлая сабля сорвавшегося развалила его на две части, несмотря на неплохой панцирь.

Правая часть отлетела в Ажиная, заставив шагнуть назад и, оступившись, рухнуть с башни, увидев напоследок, как следующий удар вскрывает грудь Тургэна. Упал юноша плохо — на брёвна коновязи. Вспыхнуло болью в левой ноге, в рёбрах, а после приложило головой об землю.

Только немного оклемавшись, воин смог оценить бойню, что устраивал гвардеец. С ним никто не сражался, все старались спрятаться, сделать так, чтобы ему было лень ими заниматься. Прямо на глазах у шокированного высшего сорвавшийся вскрыл горло бойцу и, сделав пару жадных глотков, побежал дальше.