— Маша. Я занят. Мне сейчас не до репетиций. Ты же видишь, какой на моих плечах проект лежит. Так что ты, пожалуйста, не обижайся, а прорепетируй без меня. Хочешь, я тебе преподавателя другого дам, раз тот, с которым ты занимаешься, тебе не подходит? Хочешь?

— Нет, у меня хороший преподаватель. Просто я хотела с тобой…

— Ну, извини. Я пока не могу. Через недельку попробую выкроить время. А пока — нет.

— Жаль, — явно расстроилась та, развернулась и, опустив голову, направилась к основной массе не занятых актёров, которые расположились в трёхстах метрах от съёмочной площадки в тени пальм и кустов.

Я ей сочувствовал, конечно, но ничего поделать больше не мог. Во всяком случае, пока всё только началось и ещё ничего не налажено. Ведь всё приходилось начинать делать с нуля, поэтому на мелочи просто не было времени.

«Ничего. Пообижается и перестанет. В конце концов, если совсем будет плохо, то чуть позже ей обязательно займусь. Спешить сейчас с этим вопросом не имеет смысла. Всё равно её роль будет ещё не скоро — только во втором десятке серий. Так что всё отрепетировать успеем», — подумал милый мальчик и вновь стал высматривать Сегурко.

Не обнаружил.

В этот момент мимо пробегал какой-то смутно знакомый курсант — племянник какого-то секретаря какого-то то ли горкома, то ли обкома. Остановил его, поздоровался и поинтересовался: знает ли тот моего второго режиссёра и если знает, то не видел ли он его?

— Никак нет, гражданин начальник, — громко и чётко отрапортовал элитник.

Он быстрым движением буквально сорвал со своей головы кепку, вытянулся по стойке смирно, и, покорно опустив голову, стал смотреть себе под ноги.

— Э-э… Чего? — обалдел я, стараясь при этом не упасть в обморок от шока.

— Никак нет, гражданин начальник, не видел, — повторил тот, не поднимая глаза.

— Э-э, а Вы кто? — опешил я от такого обращения.

— Актёр второго плана Крылов. 1950 года рождения. Рекрутирован из Магаданской области, гражданин начальник.

— Э-э, ясно. Но вообще, понимаете ли, у нас принято, что в общении нужно говорить не гражданин, а товарищ, ибо все мы тут товарищи друг другу.

— Будет исполнено, гражда… — чуть запнулся парнишка, прервавшись на полуслове, но затем быстро исправился. — Товарищ начальник.

— Вот. Так заметно лучше, — продолжая офигевать, похвалил я.

— Рад стараться, товарищ начальник. Больше такого не повторится, товарищ начальник.

Последнее предложение звучало несколько странно, поэтому я, не зная, что на это ответить, спросил:

— А почему Вы прячете глаза?

— Прошу прощения, гражданин начальник, — произнёс тот и, сморщившись, вновь поправился, при этом не забыв быстро оглянуться: — То есть, конечно же — товарищ начальник. Привычка, товарищ начальник.

Было видно, что ему трудно такое выговаривать, потому что глаза его ещё быстрее забегали по сторонам, вероятно, боясь увидеть кого-то страшного.

— Привычка? Откуда же такая привычка взялась? — крайне удивился я, ибо не знал, что в нашей дружной и сплочённой команде есть сидевшие.

— С прошлого лагеря, товарищ начальник. Начальник режима, гражданин начальник Яков Евсеевич Корнеев, как только Вы его назначили ответственным за порядок, сразу же установил именно такую форму обращения к начальству, гражданин начальник.

— Э-э, понятно. Ну, ему, э-э, видней, — задумчиво промычал я и отпустил спешащего по своим делам элитника.

«Н-да, во дела... А я-то думаю, почему мне жалобы от курсантов совсем не поступают? Главное — в первые пару дней нет-нет, да кто-то из них жаловался. А потом как отрубило. Теперь ясно, почему — держит их ВОХРовец в ежовых рукавицах. Нет, круто, конечно, если они такие послушные будут всегда, но всё же, вероятно, с бывшим сторожем необходимо будет провести беседу о желательном смягчении режима. Просто неудобно может получиться перед местными, если те увидят, что к начальству актёры обращаются так «казённо». А если учесть, что элитники при общении ещё и трясутся, пряча глаза, то всё это может вызвать ненужные ассоциации и слухи», — раздумывал я, наблюдая, как ко мне приближается Тейлор.

— Александр, почему он так странно себя вёл? — поинтересовался продюсер.

— Ты тоже заметил?

— Да. Может быть, у него проблемы?

— Нормально всё у него, — покачал головой я, а потом удивлённо спросил: — А ты, что, по-русски понимать научился?

— Нет. Просто его поведение было странным. Каким-то испуганным этот парень мне показался. Всё время оглядывался, — посмотрел вслед умчавшемуся американец.

Надо было срочно исправлять ситуацию.

— Ты прав и одновременно не прав, Джон, — пафосно заявил я и, видя, что собеседник переключил внимание на меня, пояснил: — Парень тренируется.