Ха-ха-ха!

— И хорошо, что не пришлют! — обрадовался в свою очередь я, поняв, что возможные проблемы с этим делом откладываются на неопределённый срок. — Хорошая шутка была. И как я повёлся? — покачал головой. — Самолётов, летающих на такие расстояния, ещё в природе нет! А значит, никакая медицинская комиссия не прилетит! Ура!!

— Прилетит, — не согласился со мной Воронцов.

— На чём? Самолетов же, летающих на такие расстояния, ещё не существует…

— Как не существует? Ты, что, Васин, не знаешь, что Фидель Кастро в 1965 году посещал СССР именно на самолёте? — вытирая слёзы с глаз, напомнил мне историю новый куратор. — Так вот, он прилетел отсюда в Мурманск именно на самолёте Ту-114. От Гаваны до Мурманска 8600 километров. И он их с успехом преодолел.

— Но я же не президент страны.

— Ну и что? Ты же считаешь себя важной персоной? Поэтому прилетят за тобой тоже.

— Гм, — потряс я головой. — Так прилетят или нет? И если прилетят, на чём? На Ту-144? — совершенно запутался Великий.

— Нет, на более новом самолёте — Ил-62. Это дальнемагистральный пассажирский самолёт 1-го класса межконтинентальной дальности, Васин. Видишь, какие силы ради тебя задействованы? — ухмыльнулся Кравцов. — Цени!

— Не вижу смысла в такой спешке, так что оценить не могу, — скептически произнёс я, не зная, врёт на этот раз Кравцов или нет.

— Начальство видит и это главное. Сам знаешь — начальству виднее.

— Да знаю, — отмахнулся я и спросил: — И чего теперь, тебя на обратном пути они захотят в Москву на этом самолёте эвакуировать?

— Угадал. Уже есть приказ, — кивнул Кравцов.

— А я против. Меня устраивает, как Вы работаете. Так что фиг им, а не мой телохранитель.

— Телохранитель?

— Ага. Раз они не хотят, чтобы Вы продолжали меня курировать, то я тебя беру на работу своим телохранителем. Документы оформим позже, а зарплату выплачу завтра, — сказал я и добавил: — У мамы денег возьму и выдам за месяц вперёд.

— Васин, прекрати капризничать, как маленький ребёнок.

— Нет, не прекращу!

— А я говорю — прекрати! Я военный человек, поэтому прекрати фантазировать. Есть приказ о возвращении, и я его выполню! — отрезал тот.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — буркнул я, не став спорить с упёртым, но явно расстроенным кагэбэшником.

— Посмотри, — усмехнулся полковник и обратился к своему коллеге: — Товарищ Воронцов, вручайте.

Я ещё ничего не понял, а новый куратор, поднявшись, достал из внутреннего кармана красную книжицу и, протянув её мне, торжественным тоном произнёс:

— Александр Сергеевич Васин, я уполномочен вручить Вам паспорт гражданина Союза Советских Социалистических Республик.

Работа началась с самого утра. Но первым делом я зашёл к Лебедеву и в мягкой форме попросил передать наверх, что я считаю Кравцова частью коллектива и, как только он покинет Кубу, я немедленно прекращу любую творческую деятельность, которая приносит кучу баксов нашей стране.

— Это шантаж? — на всякий случай уточнил начальник экспедиционного корпуса, который тоже не был в восторге от того, что нашего боевого товарища хотят от нас забрать.

— Естественно, шантаж! — полностью открыл я карты, а затем, через секунду, разъяснил более детально: — Я Вам, товарищ Лебедев, сообщил свои намерения. Так сказать, суть того, что будет, если нашего боевого собрата, который верой и правдой служит на благо Родины, от нас заберут. Как конкретно вы об этом доложите наверх, я не знаю. Вам, в конечном итоге, виднее, как необходимо донести мысль до своего начальства. Но если они по-другому не поймут, то так и скажите: «Васин деду Лёшу Кравцова решил перевести к себе в штат личным телохранителем». И точка!

Оставив мидовца размышлять, как лучше сформулировать мою мысль и передать её руководству КГБ, сам двинулся на площадку номер сто, ибо, чтобы не запутаться, мы все площадки для фильма про инопланетянина стали называть трёхзначными цифрами.

Сейчас нам предстояло отснять первые кадры.

Чтобы не строить лагерь для военных, сняли материал в одной из казарм воинских подразделений, которое по договорённости разрешило там снимать. Расположение военных было в десяти километрах севернее нашего лагеря, поэтому поездка туда отняла много времени: туда десять минут, съёмки там — пятнадцать минут, и оттуда – десять минут.

Съёмочный процесс происходил так: Наши солдаты, которых играли приехавшие с нами морские пехотинцы, маршируют и тренируются, а на их фоне происходит пара разговоров. После этого камера переносится в одну из казарм и там снимают ещё пару разговоров.

Снято!

Ну а дальше съёмочный процесс вошёл в нужное русло, и всё пошло-поехало практически на автомате. И дело тут было в том, что я знал этот фильм практически наизусть. Более того, у меня была детальная раскадровка почти всей картины. Поэтому мне не составляло труда объяснять оператору и актёрам, что конкретно я хочу видеть в том или ином кадре.