Он поднял меня на ноги, прижавшись лбом к моему лбу. — Ты украла у меня. Теперь ты отдаешь себя другому мужчине. Ты должна мне все. Саша. Код, каждую каплю крови в твоем теле, каждый твой крик. Они все мои. Каждый порез, нанесенный тебе этими людьми, был нанесен потому, что я попросил их об этом. И ты все еще не подчиняешься мне?!

— Я уничтожу тебя, — задыхался Николи, пока люди Рамона пытались удержать его на месте. Я смотрела на него с отчаянием, и Рамон повернулся, притянул меня к себе и заставил посмотреть на Николи, ущипнув меня за подбородок.

— Ты не хочешь мне сказать? Отлично. — Рамон жестом указал на мужчину, затягивающего галстук на горле Николи. — Убей его.

— Нет, подожди! — закричала я, и Рамон поднял руку, чтобы удержать Антонио.

Паника когтями впилась в мои внутренности, пока я смотрела вниз на человека, которого любила всей душой. Душу, которую он исцелял по частям, собирая меня обратно, пока я не стала чем-то новым, чем-то сильным, чем-то, чем я гордилась. Я не позволила бы Рамону причинить ему боль, даже если бы это стоило мне каждой частички себя снова и снова.

Николи запыхался, когда Антонио немного ослабил галстук, его глаза были прикованы к Рамону с убийством во взгляде. Он даже не вздрогнул перед лицом смерти. Он был потерян от жажды крови, готовый остановить биение сердца каждого мужчины в этой комнате, если представится возможность.

Рамон обвил рукой мою талию, притягивая меня к себе, а я смотрела на Николи со страхом, давящим со всех сторон. Его рот переместился к моему уху, и я отпрянула от него, когда он прошептал. — Код в обмен на его жизнь. Такова цена.

У меня зазвенело в ушах от этих слов.

— Хорошо, — тяжело сказала я. — Но ты должен отпустить его.

— Я отпущу его, когда получу то, что ты у меня украла, — прорычал Рамон, повернулся и потащил меня к двери. Я услышала шум борьбы и оглянулась через плечо: шестеро мужчин подняли Николи на ноги и потащили его за нами.

Он смотрел на меня так, словно я была последним закатом, который он когда-либо увидит, но это было не так. Рамон мог получить код, если такова была цена. Мне было все равно. Мне просто нужно было, чтобы Николи был в безопасности.

Рамон вывел нас через черный ход в переулок, где ждала наша свита, пять сверкающих машин, готовых к отъезду.

— Держите его спокойно, — приказал Рамон своим людям, толкнув меня в объятия одного из шести мужчин, окружавших Николи. Остальные четверо толкнули Николи к моему мужу, крепко держа его за руки, заведенные за спину, а галстук все еще был затянут на шее, как поводок.

Рамон был ниже ростом на дюйм, но у него было достаточно мускулов, чтобы представлять угрозу. Он ударил кулаком в живот Николи, заставив его наклониться вперед. Я закричала, умоляя его остановиться, но он нанес еще три удара, один в живот и два в голову.

Плечи Николи вздрогнули, и только через секунду я поняла, что он смеется, так как он снова стоял прямо, а изо рта у него капала кровь.

— Я собираюсь вырезать все твои органы и скормить их стае уличных собак, пока ты будешь смотреть, — прорычал Николи, когда Рамон разжал руку.

— После сегодняшнего вечера мы больше никогда вас не увидим, мистер Ромеро, — шипел Рамон. — Так что я очень сомневаюсь в этом.

Он повернулся ко мне, указывая на Роллс-Ройс, и я в тревоге посмотрела на Николи.

— Подожди! Ты не можешь забрать его, ты сказал…

— Я никогда не говорил, что он останется с нами, Саша, — прошипел Рамон. — Он будет освобожден, как только я получу свои бриллианты. А теперь садись в эту чертову машину, — он вырвал меня из рук своего охранника и толкнул к машине, но я боролась с ним, как тигр, рвала и метала, пока тянулась к Николи.

Его оттащили от меня к другой машине, и я закричала, когда рука Рамона зажала мне рот, и он затолкал меня на заднее сиденье Роллс-Ройса. Он последовал за мной внутрь, и двери закрылись в тот момент, когда его задница опустилась на сиденье. Но я еще не закончила бороться. Я прыгнула на него, ударив его по лицу, а он зарычал, схватил меня за запястья и заставил опуститься на сиденье под ним. Он весил целую тонну, и я не могла дышать, когда он вдавил меня в кожаное сиденье, от запаха портвейна в его дыхании у меня свело живот. Этот запах заставлял мой разум искриться воспоминаниями, которые я предпочла бы забыть.

Он схватился за ремень безопасности позади меня, связав мои руки, чтобы они были вытянуты надо мной.

— Ты не выиграешь этот бой, моя дорогая. Ты принадлежишь мне. И пора бы тебе это запомнить. — Он прижался своим ртом к моему, и я дико извивалась под ним, когда он провел языком между моих губ. Но это была его ошибка: я прикусила губу, и он отпрянул назад с криком ярости.

Он прижал рукав рубашки к своему языку, и он стал красным, а его глаза потемнели до черноты.

— Ты заплатишь за то, что заставила меня истекать кровью позже, — сказал он смертоносным тоном, затем достал свой телефон, игнорируя меня, пока я дергала свои путы, неловко закручивая руки за головой.